Влечение
Шрифт:
– Das wird dir noch leid tun! [2] – Голос девушки был таким же холодным, как и ее красота.
– Du weiet doch, um Mitleid zu haben braucht man Emotionen. [3]
Его бархатный голос заставил мое сердце учащенно биться. Да что же такое со мной происходит-то!
– Wenn alles passiert, wirst du erfahren, was Emotionen sind [4] , – жестко ответила девушка.
О том, что они ругались, можно было догадаться и
2
Ты пожалеешь об этом! (нем.)
3
Ты же знаешь, для жалости нужны эмоции (нем.).
4
Когда все случится, ты узнаешь, что такое эмоции (нем.).
Пианист повернул голову. Его взгляд мазнул по мне, а потом перешел на лицо девушки.
Я почувствовала странный холод. Как будто меня сейчас сравнили с этой красавицей. Сравнили и дали понять, что я даже рядом с ней стоять не могу. Что ее место на пьедестале, а мое на кухне. Что я права не имею ходить по одной земле с ней. Что…
– Verdammt! [5] – пробормотал пианист и шагнул со своей спутницей в темноту.
В горле неожиданно запершило.
Они уходили. И словно подчиняясь их неземной красоте, над ними загорались не работавшие до того фонари.
5
Проклятие! (нем.)
Около последнего столба пара остановилась. Видимо, девушка в чем-то убеждала нашего нового жильца. Потом она вскинула руку и резко ударила пианиста по лицу ладонью.
Пощечина хлопком взорвалась в тишине. Второй замах он успел перехватить.
Что произошло дальше, я не видела. Быстро отвернулась и пошла прочь. Словно только что у меня на глазах произошло нечто неприличное.
Как она могла? Как она могла даже подумать, чтобы ударить по такому красивому лицу! Да кто она вообще такая? Как смеет рядом с ним находиться?
Если бы вылезающая из кустов Лерка Маркелова не ругалась так громко, я бы на нее и внимания не обратила, до того была поражена случившимся. Маркелова споткнулась о бортик и сгустком черноты рухнула к моим ногам.
– Вот ведь! – простонала она, глядя на свои разбитые руки.
– Лерка, ты чего? – испугалась я за бывшую подругу. Готика, ранимая психика, странные фантазии, близость к потустороннему, жизнь, полная отчаяния и душевной боли… Что там у них еще? Короче, с Маркеловой могло происходить все, что угодно.
– Ты видела… этих? – Лерка кивнула в сторону кустов, из которых выпала.
– Ты чего тут делаешь? – рассердилась я. Достала она меня со своими шуточками и загадками.
– Новенькие из вашего дома – просто улет! Ты с ними уже успела познакомиться? А чего одна? Где Пашка? – Маркелова могла засыпать вопросами Эйфелеву башню. – Хотя видела я его. Топал со своим друганом Витьком в сторону универмага. Поссорились, что ли?
– Ни с кем я не ссорилась! – Вот уж кого я с
– У Малининой только и разговоров, что про вашего жильца. А я иду, смотрю, он навстречу… Слушай, выглядит он как-то неважно. Уж очень бледный. Чего, в подвале всю жизнь просидел?
– Ага, просидел. От тебя прятался.
Я совсем разозлилась. Лерка бы лучше на себя в зеркало посмотрела! Желтое лицо, темные круги под глазами, тяжелый черный макияж, черные лохматые волосы, подкрашенные серым карандашом губы. Вот уж кто точно вылез из подземелья!
Маркелова хихикнула.
– Не завидуй! Ой, задубела я здесь сидеть. Пошли, что ли? – Она привычным движением сунула руку сзади за воротник плаща, выудила на плечо белый меховой комочек и знакомо пошутила: – Лариска, гулять… А Малинина, между прочим, полдня около твоего дома пасется, – беззастенчиво заложила одноклассницу Лерка. – Кстати, говорят, твой новый жилец – гот.
– Чего? – От неожиданности я чуть не споткнулась. Спокойное красивое лицо, улыбка, внимательные глаза. В нем и тени депрессивной безысходности готов нет!
– Да ладно, не бойся! Что, уже и пошутить нельзя?
– Шла бы ты шутить… на кладбище, – буркнула я.
– Как раз оттуда. – Лера наградила меня одной из своих демонических улыбок. – Гуляла, набиралась силы.
Силы она набиралась… Бестолочь черноволосая!
– А ты чего одна? Куда своего Дракошу дела? Поссорились?
Не подколоть подругу, хоть и бывшую, день прожит зря.
– Дура! Готы не ссорятся, – кажется, обиделась Маркелова.
Дракон был Леркин молодой человек. Не знаю, насколько у них все серьезно, но благодаря ему Маркелова быстро стала известной в своем кладбищенском кругу. Дракон у них авторитет. Никогда не думала, что Лерка его заинтересует, но вот уже некоторое время они ходили вместе. В черный плащ она облачилась следом за ним. Сам Дракон невысокий, розовощекий, курносый, с пухлыми губами. На лице то ли татуировка, то ли рисунок, спускающийся с левой щеки на шею. Парень абсолютно не в моем вкусе, поэтому я и не понимаю, что Лерку в нем так привлекает. Впрочем, кто их разберет, хладнокровных любителей инфернальщины.
– Значит, наш новый жилец никакой не гот, – не заметила, как я вновь вернулась мыслями к пианисту. – Он только что со своей дамой поссорился.
– Дура! Я пошутила. – Маркелова стремительно теряла ко мне интерес.
И я пошутила, но сказать об этом не успела, потому что Лерка канула в ночь. Наверное, она все-таки поругалась с Драконом и пришла мне об этом рассказать, я же на нее, как всегда, наехала. А у готов душа ранимая, они не любят, когда над ними шутят. Раньше было ничего, а теперь нельзя. Могла бы и на сотовый позвонить, предупредить, что хочет встретиться…
– Блин! Гурьева! Ты чего не дома?
Стешка выплыла из темноты, как пароход из тумана. Семенова с Репиной держались у нее в кильватере.
Вот уж кого не ожидала встретить по дороге с тренировки, так это их, великую троицу. Хотя, судя по словам Маркеловой, они заняли у меня во дворе круговую оборону, прорыли траншею, укрепили пулеметные гнезда и запланировали пару тайных ходов отсюда к границе с Канадой.
– Уже дома! – буркнула я.
– Ты чего такая? – Малинина задержала меня за куртку. – Встречалась с кем?