Влипла! или Смотри, не влюбись
Шрифт:
Очень сложно было сдержать улыбку, видя, как Дядя-демон, преисполненный пафосом, вошёл в кафе с лицом фотомодели, снял солнцезащитные очки и суровым оценивающим взглядом окинул зал, а ровно под его подбородком был мелкий малыш, который лучезарно всем улыбался беззубым ртом, и болтал ручками и ножками, вися в кенгуру.
– Я хочу потрогать его малыша, - прошептала я блаженно, не в силах отвести взгляд от карапуза, чьи щеки так и манили.
– Которого? – съязвил Стёпа.
– Которого видно, - не осталось я в долгу и внезапно
– Уральцева! – рявкнул Дядя-демон, будто на меня глядя в упор, меня не видел.
В одно мгновение я вся подобралась и, нацепив на губы профессиональную деловую улыбку, подошла к Демону и крохотному ангелочку, при взгляде на которого улыбка моя стала самой настоящей.
– Да, Мирон Александрович?
– Принеси в мой кабинет кофе и десертную ложку, - выдал этот бездушный Терминатор.
– Да, сейчас, - вообще, не глядя на босса, подмигнула малышу и отправилась выполнять заказ.
Через несколько минут вошла в кабинет Мирона Александровича, в кресле которого уже сидело маленькое чудо, от которого над столом были видны только глаза.
– Куда кофе поставить? – спросила я у начальника, который вешал кенгуру на вешалку, стоящую в углу.
– Поставь на подоконник. Десертную ложку принесла?
– Да, вот, - поднесла я поближе к его носу поднос, на котором завернута в салфетку лежала ложечка.
– Отлично, - одобрительно кивнул мужчина и достал из кармана брюк крошечную банку с детским пюре. – Можешь быть свободна.
Хотела было сказать, что кормить ребенка каким-то холодным месивом из банки не стоит (по крайне мере, моя сестра точно бы сейчас учинила драку яжмамок), но сдержалась и вышла.
Не прошло и пяти минут, как из кабинета Дяди-демона снова прогремела моя фамилия.
– Младенцем не наелся, вспомнил, что в кафе есть еще одни пухлые щечки, - ехидно подметил Стёпа.
– Опять сейчас орать будет, - приготовилась я к худшему, но в кабинет пошла. – Да, Мирон… Александрович, - запнулась я на его имени, глядя на то, как босс вкидывал в раскрытый рот малыша пюре из баночки.
– Принеси салфеток или что-то такое, из чего можно сделать слюнявчик, - не обернувшись на меня строго проговорил мужчина.
– А… сейчас, - опешила я быстро вылетела из кабинета за Стёпину стойку, где взяла из упаковки новое полотенце и пачку салфеток. – Вот, - в этот раз в кабинет вошла без стука и сразу направилась к столу, за которым сидел мини-босс, а рядом с ним практически на коленях находился Дядя-демон.
– Тима, сынок, ну, кто так ест? – ворчал Мирон Александрович, а у меня слегка отвалилась челюсть, от осознания того, что у Дядя-демона есть такой милый ребенок.
Корявыми движениями Мирон Александрович столь же коряво повязал на шее своего сына полотенце и вкинул в его рот порцию пюре. Вкинул, размазал ложкой и снова вкинул очередную пайку, не дожидаясь, когда малой прожует предыдущую.
–
– Ничего, - поморщилась я, сострадательно глядя на малыша, который едва поспевал за папкой, но всё равно продолжал мне улыбаться. – Просто… Мирон Александрович, вы же помните, что вы ребенка кормите, а не стену шпаклюете?
– Уральцева, - тяжело вздохнул Дядя-демон и бросил на меня тяжелый взгляд из-за своего широкого плеча. – Я просил тебя принести мне кофе и ложечку, а не тупые шутки. Иди в зал и работай.
Стало обидно. Я хотела как лучше, а получилось, что напоролась на колючий двухметровый забор по имени Мирон не-лезь-не-в-свое-дело Александрович.
– Четверть ложечки ему давайте, а не полную. Иначе он так и не наестся. Вымажется только, - сказала я уже просто для того, чтобы было. Из вредности. И вышла из его кабинета, чтобы последнее слово осталось за мной, хочет того Дядя-демон или нет.
И зря я, что ли, сестре все лето с близнецами помогала? Куда-то же мне нужно деть этот опыт!
После выхода из кабинета босса обслуживала столики в обычном режиме. К счастью, моя фамилия больше не гремела на всё кафе, в котором ее скоро выучит каждый посетитель.
Мирон Александрович выходил из своего кабинета несколько раз. Первый, чтобы умыть сына, почти все лицо которого было в пюре, а последующие разы – чтобы суровым взглядом окинуть свои кафешные владения. Ну, или просто хотел покрасоваться перед сыном, который, впрочем, из всего увиденного оценил только маленькие цветные фонарики над головой, к которым старательно тянулся, но его потуги так и не были замечены каменноподобным отцом.
– Уральцева! – донесся из злосчастного кабинета голос начальника, когда я уже закончила смену и собралась уходить домой.
– Ненавижу свою фамилию, - буркнула я устало себе под нос, но в кабинет поплелась, предварительно на всякий случай застегнув куртку до самого горла, чтобы мои намерения свалить отсюда были видны издалека. – Да, Мирон Александрович?
– вошла я, не утруждая себя стуком в дверь.
Без предварительных «ласк» в меня полетели ключи, которые я рефлекторно поймала.
– Сходи до моей машины и принеси из нее упаковку салфеток и чистый подгузник, - коротко скомандовал босс.
– А почему именно я? В кафе есть люди и кроме меня. И, вообще, моя смена закончилась пять минут назад!
– Это ведь ты у нас защитница еще нерожденных детей?
– слегка вскинул босс широкую бровь. – Помоги еще и рожденным. К тому же, ты единственная, кто точно знает, как выглядит моя машина. И в-третьих, и самое главное, ты мне должна за поруганную у этой машины честь.
– Говорите так, будто я вас около нее обрюхатила и бросила с ребенком. Вот с этим, - подмигнул я лучезарному малышу. – И вообще, помнится, вы мне хвастались тем, что не мешаете личное и рабочее. Обманули?