Влюбись в меня, девочка!

Алексеева Дана

Я набираю в легкие побольше воздуха и приближаюсь, останавливаясь в сантиметрах от него. Чувствую его парфюм, которому он остался верным и не поменял с момента наших отношений. Когда-то я сходила с ума, вдыхая его, ведь это был любимый запах, который мог вскружить голову.

– Говори, - сглатываю я, погружаюсь в обволакивающую темноту шоколадных глаз.

– Скажу, если поцелуешь, - шепчет в губы Адриан, не сводя с них мутного взгляда. – Пусть это будет маленькая благодарность.

– Я скажу тебе

«спасибо», не больше, - машинально облизываю губы и отступаю назад. Ловушка, в которую не хочу попасться вновь.

Парень притягивает меня к себе и отчетливо произносит:

– Скажи правду, Стеша. Скажи её всем, кто в ней нуждается – Анжелике, Рону, мне, и главное, себе… И будет тебе счастье.

– Какую правду?

– То, что ты чувствуешь, - его пальцы сжимаются на моих плечах. Я замираю.
– Ты не соперница Анжелике, когда она это поймет, тогда и отстанет от тебя.

– Не понимаю… - растерянно мотаю головой.

– Все ты понимаешь, - шумно дышит Адриан, напрягая челюсть. – А сейчас садись в машину и уезжай, пока не поздно.

Парень возвращает брелок с ключом. Сглатывая, он отстраняется от меня, давая свободу для действий.

Я не медлю – дерганным движением пальцев открываю машину и сажусь за руль. Что будет если я останусь? На что он намекает? Меня колошматит изнутри. Грудь высоко вздымается от непонятного волнения, дыхание сбитое и глубокие вдохи слабо помогают. Включаю музыку, чтобы перекрыть громкую пульсацию в висках и жму на педаль газа, оставляя позади Адриана, который смотрит вслед уезжающей машине, пока та не скрывается из виду.

Глава 29

– Стеш, можешь денег занять? – с такого вопроса сестры начинается мое «доброе» утро. Класс. – А я кашу уже заварила… Будешь?

Переворачиваюсь на другой бок и, постанывая, сбрасываю с себя покрывало. В комнате опять духота – окна выходят на солнечную сторону, и если на улице около тридцати градусов, то все, запечешься как котлета на гриле. Собственно, в этом состоянии я сажусь на край кровати и с глазами китайца, наощупь ищу ногами тапки.

– Хочешь купить кондиционер? – мямлю, разминая непроснувшийся язык.
– Я только за.

– Кондиционер за бешенные деньги? – слишком громко реагирует сестра.
– А чем тебя вентилятор не устраивает? – она направляет на меня штуковину, которая гоняет теплый воздух по квартире и мало помогает при нашей жаре.

– А куда тебе деньги? – вздыхаю я, поднимая тяжелое затекшее тело.

Плетусь амёбой к воде – во рту сушняк, как в Сахаре. Еще и работать не думала, а все вспотело под утро… Тут и пробежку можно пропустить. И в который раз уже? Ох, с этой сменной работой допоздна, сплю сурком до последнего, если есть возможность.

– Хочу в парикмахерскую записаться. Лето же, а я до сих пор с прошлогодним хожу,

надо что-то новенькое сообразить… - крутится перед зеркалом Мила, перебирая длинные локоны волос.

– А работу найти не хочешь? – с намеком спрашиваю я и замечаю, как Мила закатывает глаза и поджимает надутые губы.

– Угу, чтоб потом, как ты… - смеряет меня вострым взглядом.
– Приползать за полночь и в не добром расположении духа вставать и срываться на сестре?

Вот так поворот. Лихо она стрелки переводит – мне еще учиться и учиться её мастерству.

– Не преувеличивай. Я задала прямой вопрос. Тем, кому нужны деньги, идут работать, а не попрошайничать, – звучно ставлю стакан на стол, как печать на свои слова. Категорически и безоговорочно. Ну, накипело, серьезно. Эта периодическая выкачка «по монеточке» раздражает.

– Можно было и без унижений обойтись, - обижается сестра и начинает убирать за мной постель. Строит из себя правильную, когда ей это нужно, и продолжает тараторить. – Так бы и сказала, что не дашь. У тебя вон, парень богатый, а ты ишачишь в ресторане и денег родной сестре жалеешь.

– О-о, Мила, не кипяти мой мозг, который и так бурлит из-за жары, умоляю, - вою я, желая провалиться сквозь землю, чтобы не слышать её жужжания.

– А вот могла бы попросить Рона купить кондиционер, пусть знает в каких ужасных условиях живет его девушка. У них-то наверно весь особняк ими уставлен.

– Хватит, Мила…

– А что, правду говорю!

– Я в душ, - закидываю на плечо халат и полотенце и ухожу от бессмысленного разговора.
– Меня не беспокоить ерундой!

Мила бурчит что-то невнятное в ответ, а я с чувством облегчения закрываюсь в ванной комнате.

Контрастный душ делает из меня человека. Я даже чувствую себя живой. Не знаю, надолго ли задержится этот чудодейственный эффект. С тем, что твориться в последнее время в моей жизни – можно даже не рассчитывать на долгосрочность. Что ни день, то «сюрприз», и ладно бы приятный – хватаю говна от каждого неравнодушного…

Так не хочется выходит из душевой, единственной прохладной комнаты, где можно существовать, а не выживать, но есть слово «надо», которое подталкивает меня к двери, напоминая о быстротечности времени и о парах в универе.

Завязываю полотенцем влажные волосы и с произвольным коконом на голове, в махровом халате выхожу из душевой. Сбрасываю хлюпающие резиновые тапочки на коврик и иду на кухню, откуда доносится резвый голос Милы и, кажется, мужской баритон.

Замираю в дверном проходе, когда вижу нежданного гостя, сидящего за столом. Он находится ко мне спиной, и не замечая меня, болтает и чаевничает с сестрой. Мне достаточно его затылка, чтобы понять, кто это…

– Рон? – удивленно спрашиваю я, и парень оборачивается.