Влюбить за 90 секунд
Шрифт:
— Все, Дим! Это совсем несмешно! Пойдем отсюда? Магазин скоро закроется…
— Но ты проспорила! — возразил я.
Воспользовавшись Алениным замешательством, я сполз вниз, лег на пол, а затем закатился под высокую кровать. Не забыв прихватить с собой и свой бумажный пакет.
— Чудик! Убью тебя! — донесся сверху голос Алены. — Вылезай оттуда! У тебя точно детство в одном месте разыгралось…
— Брось! Это весело! — возразил я. Из-под свисающего с кровати пледа виднелись стройные щиколотки Грохольской. —
— Спасибо! — буркнула недовольно девушка.
— Это тоже не кожзам?
— Отнюдь!
Что ж, Алена не оценила мой юношеский душевный порыв. Я уже хотел выбраться обратно из-под кровати, перевернулся на живот, привстал на локти… и тут же столкнулся лбом с Грохольской.
— Двигайся! — зашипела она, забираясь в мое убежище. В полумраке ее зеленые глаза блестели, словно у кошки. — Там охранник идет! А я стою сама с собой ругаюсь… Как городская сумасшедшая!
Алена быстро заползла ко мне. Теперь мы лежали на спине, упершись взглядами в деревянное дно кровати.
— Поверить не могу! — прошептала Алена. — Что мы делаем?
— Прячемся под кроватью!
— А мне ведь почти двадцать лет! — доверительно сообщила Алена.
— Мудрый возраст, — сказал я.
— А тебе, похоже, лет девять… — продолжила ворчать девушка.
— Ну же, Грохольская! Помоги человеку исполнить мечту всей жизни?
— Это такой детский сад, Чу!
— Чу? — переспросил я.
— Производное от «чудика», — смутилась Алена.
— А-а-а…
Мы на некоторое время замолчали.
— Кстати, под кроватью довольно чисто… — не выдержав тишины, вновь начала шепотом Алена. — Вот придет после закрытия уборщица и нас шваброй отсюда погонит…
— Уборщица сюда приходит рано утром, наоборот до открытия магазина, — сказал я.
— А ты откуда знаешь? — прищурилась Грохольская.
Знаю. Этот магазин принадлежит моему отцу. И даже если нас поймают, мы отделаемся выговором. Я знаю все: в какое время делает обход охранник, во сколько приходит и уходит персонал, какие камеры оставляют рабочими на ночь… Но Алене ведь об этом знать необязательно? Постепенно ее возбужденное состояние и страх оказаться замеченными передавались и мне.
На вопрос Грохольской отвечать не пришлось. В этот момент к кровати кто-то подошел. Мужские ноги в плетеных коричневых сандалиях и красных в белую полоску носках.
— Лизавета, посмотри! — донесся до нас веселый голос. — Молодые люди тестировали вот эту кровать! Не кровать — настоящий аэродром! Они знают толк в развлечениях…
Мы с Аленой переглянулись. Я негромко рассмеялся, а Алена нахмурилась.
— Это тот самый дядечка, — шепотом начал я, — с большими усами…
— Я бы этому дядечке с большими ушами… — сердито зашипела в ответ Грохольская, — уши бы…
— Эдуард! Она такая огромная! — раздался женский голос. Тут же рядом
Тут Эдуард решил тоже протестировать кровать.
— Матрас поменять можно, — пропыхтел он, сбрасывая туфли. Оставшись в одних красно-белых полосатых носках, мужчина задвинул ногой пару обуви под кровать. Алене пришлось резко пододвинуться.
— О, Господи… — пропыхтела Грохольская, все ближе прижимаясь ко мне. — Такое бывает только со мной!
— Чш-ш-ш! — зашипел я, едва сдерживая смех.
— Кровать просто супер! — доложил обстановку снаружи усатый Эдуард. — Мягонькая, просторная! Лизавета, ложись тоже!
— Да как-то неудобно, Эдь…
Тут же появилась третья пара ног. На сей раз — администратор магазина.
— Вас заинтересовала эта кровать? — спросил он у пары.
— Присматриваемся! — лениво отозвался усач.
— Хотел предупредить, что мы закрываемся, но если вы решите ее брать, то, конечно, оформим…
— Мы еще подумаем! — сказала женщина.
— Приходите завтра с утра? — предложил администратор.
— А скидку сделаете? — спросил усатый.
— Я ща чихну! — взмолилась Алена.
Я быстро посмотрел Грохольской в глаза. Ее лицо было совсем близко.
— Убрал бы он отсюда скорее свои запашистые калоши! — горячо прошептала Алена.
В это время администратор, будто услышав наши молитвы, пообещал усатому и его жене большую скидку на кровать. Мужчина все той же полосатой ногой нащупал свои туфли и выгреб их из-под кровати.
Когда потенциальные покупатели и сотрудник отдела отошли от нашего убежища, Грохольская с облегчением выдохнула и отодвинулась от меня. Признаться, я испытал разочарование. Было приятно и волнующе ощущать, как девушка жмется ко мне всем телом.
Вскоре голоса вокруг стали затихать. Во всех залах потушили основной свет. Под нашей кроватью стало совсем темно.
— Все ушли? — оживилась Алена. — Спина затекла…
— Тс-с, — я прислушался. — Судя по всему, да. Погоди! Проверю!
Я аккуратно выглянул из-под кровати. Просторный зал был пуст. Только многочисленные диваны и кресла отбрасывали длинные черные тени на полу. Я выполз наружу и протянул руку Алене.
— Вылезай! Тут никого!
Грохольская выбралась из-под кровати, поднялась на ноги и отдернула помявшийся подол.
— Платья — все-таки не мое! — вздохнула она. — А, жаль… это такое красивое!
— Ты о чем? — спросил я.
Алена сердито посмотрела на меня и молча прыгнула на кровать, под которой мы совсем недавно прятались. Девушка достала телефон и начала быстро писать кому-то сообщение.
— Маме? — кивнул я на смартфон.
— Ага, пишу ей: «Суши сухари!», — буркнула Алена.