Влюбить за 90 секунд

Лавринович Ася

Наконец, решив еще несколько организационных вопросов, одногруппницы-трещотки попрощались со мной и с Аленой. Краем глаза я заметил, что отойдя от нас на некоторое расстояние, девчонки еще пару раз обернулись и принялись что-то горячо обсуждать. И вряд ли предметом их жаркого спора стал положительный герой в романе Дикенса.

— Теперь болтать начнут всякое, — поморщившись, проговорила Алена. Она тоже оглянулась на своих приятельниц. И демонстративно показала им кулак. Девчонки рассмеялись.

— Всякое? — переспросил

я.

— Ты сегодня отлично выглядишь! — кивнула на меня Грохольская.

Если честно, я совсем уже забыл про образ «чудиковища». Не мог же я каждый раз носить рубашку, которую мы купили вместе с Аленой. Поэтому сейчас стоял перед Грохольской в своем привычном образе.

— Меняюсь потихонечку, — кратко ответил я.

Алена, будто что-то обдумав, спросила:

— А как тебе мое платье?

Я удивился этому вопросу.

— Оно тебе очень идет! — ответил я.

Алену мои слова удовлетворили. Девушка широко улыбнулась и взяла меня под руку.

— Перемены — это хорошо! Всем во благо… — звонко проговорила она.

Теперь мы вдвоем побрели по солнечной аллее.

— Вы учитесь по вечерам еще и в субботу? — спросил я.

— Вообще-то нет, — тут же ответила Алена, — сегодня была консультация. Почти у всего потока автоматы, кроме меня и еще вот нескольких девчонок! Ну, ты их видел!

Я кивнул.

— А ты? — спросила Грохольская.

— Сдавал зачет! — ответил я.

— Круто! Молоток, Димульчик! — похвалила меня Алена, к счастью, не спросив, по какому предмету был зачет. Эта ложь доставляет все больше неудобств. Если б не горячая обличительная речь Грохольской по поводу обманщиков, я бы уже давно раскрыл все карты.

Мы миновали студенческий городок, состоявший из нескольких корпусов, и вышли на широкий проспект. Шли молча, крепко держась за руки и щурясь от вечернего солнца.

— Может, перейдем на другую сторону улицы? — не выдержал я.

— Что? — отозвалась Алена. Девушка с интересом смотрела на меня, приложив руку козырьком ко лбу. — Нет, это не в моих правилах!

— Не в твоих правилах? — рассмеялся я. — Что это означает?

— Ну, ты посмотри через дорогу! — кивнула Грохольская. — На той стороне уже наступил вечер. Кажется, там так пасмурно и ветрено… Я всегда предпочитаю идти по солнечной стороне. А чем плохо? Жмуришься и улыбаешься. И солнце щекочет щеки и лоб… По моей теории, это очень простой и действенный способ получить положенную на день порцию счастья.

Я снова негромко рассмеялся.

— Интересная теория!

— А то! У меня много всяких теорий, — деловито отозвалась Алена. — Как-нибудь постепенно тебе обо всех расскажу…

Мысль о том, что мне еще предстоит столько всего узнать об этой необычной девушке привела в немой восторг.

— Счастье — оно вокруг нас? В мелочах? — вдруг спросил я.

Алена снова удивленно на меня покосилась.

— Конечно, в мелочах! — проговорила

быстро Грохольская. — Знаешь, когда я чувствую себя особенно счастливой? Весной, когда, наконец, можно впервые оставить балкон распахнутым настежь. На целую ночь! А вообще мне для счастья мало надо. Солнце за окном, хорошая книга и чай с молоком…

— А туфли от Джимми Чу? — улыбнулся я, вспомнив наше первое официальное свидание. Будто все это было так давно, хотя прошла ровно неделя. Казалось, все это время мы были чужими. А теперь, наконец, стали собой.

— Джимми Чу? — растерянно отозвалась Алена. А затем сердито проговорила: — К черту туфли от Джимми Чу. Кеды рулят! Это так круто, Дима, быть собой. И никого из себя не строить.

С этими словами Грохольская вскочила на высокий бордюр и далее шагала исключительно по нему. А я все так же крепко держал ее за руку.

Немного побродив по центральным улицам, мы остановились у небольшой палатки с уличной едой. Сто лет я не ел ничего подобного…

— Здесь очень вкусные горячие вафли! — довольно проговорила Алена.

— Вафли? — переспросил я.

— Такие ароматные! Не пробовал?

Я отрицательно помотал головой.

— Ха! Да, ты, салага, значит и жизни не видел! И мороженое здесь вкусное…

Мы взяли на пробу приготовленные на гриле котлеты, завернутые в свежеиспеченный хрустящий хлеб, несколько вафель с разными начинками на десерт и горячий чай в картонных стаканчиках. Недалеко от палатки под яркими симпатичными зонтиками стояли два столика. Мы с Аленой расположились там, глядя на украшенный огнями оживленный проспект. Запах уличной еды в майском густом воздухе смешался с вечерней прохладой.

Из кафе по соседству доносилась ритмичная музыка. Ели молча, оглядывая в сумерках многочисленных прохожих, которые спешили куда-то в этот субботний вечер. Только мы неторопливо жевали, время от времени поглядывая друг на друга.

— А знаешь, когда я чувствую себя особенно счастливым? — спросил я у Алены, которая в это время потянулась за вафлей.

— Когда? — оживилась девушка.

— В эту минуту.

Грохольская рассмеялась:

— О-о, Димчик, ну, ты такой очаровашка! Прям пикапер!

— Знаю! — усмехнулся я. Хотя про счастье сказал совершенно искренне.

— Хочешь попробовать мою вафлю? — тут же предложила Алена. — С сахарной пудрой и растопленным шоколадом! Ох, вкуснотища!

— Давай! — согласился я.

Алена протянула мне кусочек вафли на вилке, но я так и не успел ее попробовать, потому как откуда-то сбоку раздалось удивленное:

— Ди-им?

Я повернул голову. А Грохольская так и замерла с вытянутой перед моим лицом рукой.

Перед нами стояла Томочка. Черт возьми, она следит за мной что ли? Девушка стояла чуть поодаль, внимательно разглядывая нас. В особенности Грохольскую. Алена заметно нахмурилась и отвернулась.