Влюбиться легко

Неверсон Вивиан

Он задвигался резче, и мгновение спустя она резко вдохнула. Все его существо содрогнулось в неизъяснимом восторге, а в следующий миг Коннор понял, что и Фредерика чувствует то же самое: она крепко-накрепко вцепилась в него, не то плача не то смеясь, изгибаясь всем телом…

Когда утихли отголоски страсти, Коннор перекатился на бок и притянул жену к себе. Фредерика прижалась к нему, тяжело дыша. Но благодаря нежному поглаживанию его ладоней вскоре успокоилась, притихла… Коннор думал о том, что, наверное, полагается что-то сказать, но отчего-то не смел нарушить

торжественную тишину.

Сейчас он и вообразить не мог, что некогда счел Фредерику невзрачной дурнушкой. Волосы ее в полумраке отливали расплавленным золотом, в зеленых глазах вспыхивали и гасли золотые искорки. Более изящного, нежного, покорного тела он в жизни своей не касался, эти плавные изгибы созданы были для него.

Они уснули, не разжимая объятий. Напоследок в сознании Коннора промелькнула смутная мысль: раньше после ночи любви с очередной красоткой ему хотелось вскочить и бежать куда подальше. Сейчас же его переполняло безмятежное блаженство, казалось, он готов провести здесь, рядом с Фредди, целую вечность, и ни минутой меньше.

Фредерика открыла глаза. Сквозь занавески пробивалось яркое утреннее солнце. Она лежала на спине, а на груди ее покоилась мускулистая рука Коннора.

«Ты станешь иной, и я не знаю, готова ли ты к этому…»

Молодая женщина осторожно откинула покрывало и, в последний раз оглянувшись на спящего мужа, отправилась в ванную. Минут пять стояла она, прислонившись к стене, под прохладными потоками воды, стараясь совладать с удивительным, пугающим ощущением того, что Коннор прав.

И еще она любит Кона.

Нет, невозможно! Откуда ей знать, что такое любовь? Желание – с ним все понятно. За последние два месяца она изучила желание во всех подробностях, чтобы распознать его в любой ситуации. Но любовь? Какая она?

Любовь – это когда хочется всю жизнь провести в его объятиях. И каждую ночь оказываться в его постели. Любовь – это когда вдали от него ни минуты не можешь прожить.

Фредерика закрыла воду, отдернула занавеску… На пороге стоял Коннор, полностью обнаженный.

– Доброе утро, – улыбнулся он.

И не успела молодая женщина глазом моргнуть, как он уже шагнул к ней, открыл воду, заключил жену в объятия… Вновь его руки и губы дарили ей неизъяснимое наслаждение. И очень скоро все сомнения Фредерики развеялись, точно их и не было.

Глупая маленькая дурочка. Да я бы в любого влюбилась по уши после первой совместно проведенной ночи, внушала себе Фредерика. И была уверена, что по истечении означенного в договоре срока с легкостью выбросит Коннора из головы.

Но сердцу не прикажешь. Фредерика научилась видеть за маской донжуана и циника истинное лицо мужа, научилась читать в его сердце, хотел он того или нет.

И безоглядно его полюбила.

Глава 11

Фредерике очень повезло, что вслед за пятницей следует суббота, то есть выходной. После бурной ночи ее пошатывало, голова кружилась, и за завтраком, поднимая глаза на мужа, она всякий раз заливалась жарким румянцем. Вдруг в безжалостном

свете дня Коннор посмотрит на нее иначе, сочтет бесстыдной сексуальной маньячкой. Боже, что она ему позволяла, чем они занимались!.. Вспоминая о своем самозабвенном отклике на его ласки, Фредерика со стыда готова была провалиться сквозь землю. Но Коннор улыбался ей широкой, ослепительной улыбкой, словно уверяя: все в порядке, то, что произошло между нами ночью, мне очень даже по душе, и я готов повторить, стоит тебе сказать лишь слово.

После завтрака молодые люди отправились к озеру неподалеку. Коннор вздумал поучить жену удить рыбу, без чего Фредерика вполне могла бы и обойтись. Нет, держать удочку не так уж и трудно и за красно-белым поплавком наблюдать забавно, но насаживать червя на крючок и снимать рыбу с крючка она предоставляла мужу. Кроме того, занятие это оказалось абсолютно бессмысленным: молодая женщина до слез жалела каждую пойманную рыбешку и заставляла Коннора отпускать пленницу обратно в воду.

Зато, когда рыба не клевала, они с Коном сидели бок о бок на берегу и разговаривали обо всем на свете. Так что и в рыбалке обнаружились привлекательные стороны. Фредерика наслаждалась каждым мгновением, гоня мысли о том, что вместе им быть уже недолго.

По мере того как день клонился к вечеру, Коннор становился все задумчивее, а после ужина он то и дело внезапно привлекал жену к себе и молча глядел на огонь в камине. Когда же пришло время ложиться спать, он, опять-таки не говоря ни слова, заключил ее в объятия и предался с нею любви так нежно и в то же время так пылко, что у Фредерики просто дух захватило.

После этого они долго лежали в темноте, не размыкая рук. Голова Фредди покоилась на плече мужа.

– Послушай, – тихо сказала она. – Ты ведь уже скоро продашь «Эмайн Маху».

Коннор вздохнул. Меньше всего ему хотелось сейчас обсуждать эту тему.

– Да, наверное.

– И лошадей тоже?

– И лошадей.

– А можно, я выкуплю у тебя Яблочко?

– Что?

– Я тут думала, может, удастся подыскать конюшню поблизости от колледжа и договориться насчет содержания там лошади. Мне будет страшно не хватать верховой езды, а Яблочко просто чудо!

– Фредди, если тебе нужна эта кобыла, считай, что она твоя. С седлом, уздечкой, попоной… словом, со всем, что тебе нужно. И прицеп для перевозки забирай заодно.

– Спасибо тебе огромное! – возликовала молодая женщина.

Фредерика радовалась так, словно ей оказали Бог весть какую милость, а ведь это сущие пустяки после всего того, что они вместе пережили. Да, есть еще пятнадцать тысяч фунтов… Но это всего-навсего деньги. Безликая груда банкнот. Коннор заранее представлял, как будет вручать чек, и чувствовал себя хуже некуда.

– А чем ты займешься, вернувшись в Дублин? – поинтересовалась Фредерика. – Вложишь деньги в недвижимость?

– Возможно. Мне тут приятель звонил, предлагал одно дельце. Старый жилой комплекс в центре, продается за гроши, а ведь его можно отреставрировать так, что пальчики оближешь. Тут горы денег огребешь, точно говорю.