Влюбиться on-line (сборник)

Агурбаш Ольга

Она молча ждала. Потом протянула салфетку. Он вытер глаза, спросил тихо:

— Ничего не хочешь объяснить?

— Сереж, ты о чем? О ресторане?

— Ну да. Ты же не будешь отрицать, что была там не одна. И что это было свидание, а не деловая встреча.

— Не буду.

— Расскажи!

— Ты уверен, что хочешь услышать?

Вопрос удивил его. А как иначе? Да, он хочет знать правду. Его любимая женщина, которая, как он считал предана и верна ему, встречается с кем-то еще… Хочет ли он знать правду? Конечно! Или все-таки нет? Или

лучше не знать? Она же любит его, Сергея. Уж в чем в чем, а в этом у него никаких сомнений нет. Зачем выяснять то, что к этой любви не имеет никакого отношения?! Но любопытство пересилило, победило. Зря, наверное, он не остановил его, это глупое, ненасытное любопытство. Зря.

Но вопрос был задан, интерес обнаружен и тревога проявлена. Обратной дороги не было. Хотя скажи он тогда «нет», глядишь, все иначе бы сложилось. Но он не сказал «нет». И Даша рассказала:

— Мы с тобой вместе скоро уж пять лет как…

— Я в курсе, — съязвил он.

Она не заметила его едкого замечания.

— Взаимоотношения наши не укладываются в схему под названием «любовники». Согласен?

— Конечно! Они явно выходят за рамки просто любовных отношений.

— То есть это всеобъемлющие человеческие взаимоотношения, наполненные теплом, любовью, тягой…

— Ну да… Это же очевидно…

— Очевидно, — как эхо повторила она. — Это очевидно. — Даша помолчала немного, а потом со вздохом продолжила: — Только ты живешь, кроме этого, полноценной семейной жизнью, а я… Невзирая на то, что являюсь неотъемлемой частью тебя, остаюсь на втором плане… Так сказать, эксплуатируюсь тобой по остаточному принципу.

— Послушай, Даша! Ну не надо так! Не опошляй! Это же грубо, это не свойственно тебе. Что значит — эксплуатируешься?

— Ладно, Сереж! Не придирайся к словам. Разговор подобный у нас, наверное, впервые. Хотя сотни раз мы оговаривали нюансы нашего существования, и видимо, чего-то ты все-таки не слышал. Поэтому услышь сейчас! Я не собираюсь ссориться. Я не намерена обидеть тебя… Я просто рассказываю. Собственно, ты сам попросил об этом.

— Да, хорошо. Извини.

— Так вот. Ты живешь так, как хочешь. Правильно?

— Ну да… А ты? Разве не так?

— Я? Ну представь, если бы я, к примеру, была замужем. Все вечера проводила бы в семье… И выходные, кстати, тоже… И праздники… Да, и еще отпуск… А ты бы всегда сидел в одиноком ожидании. Когда я позвоню, когда я смогу поговорить, когда сумею встретиться, побыть вместе. Тебя устроила бы подобная жизнь?

— Ну… мы же… неоднократно… Мы обсуждали это… Тебя всегда все устраивало.

— С чего ты взял?

— Что?

— Что меня все устраивало?

— А разве нет?

— Это тебе удобно так думать, что меня устраивает. Это тебе комфортно жить так… Это тебе нравится думать, что твоя жизнь организована идеальным образом…

— Ну подожди! Подожди, дорогая! Ты же знала с самого начала, что я женат… что я… Ну, в общем, знала…

— И что?

— Тебя же не смущало такое положение вещей.

— Слушай!

Ты же хотел что-то узнать у меня про меня же. Правда? Тогда можно я договорю?

— Да, да!

— За мной ухаживали мужчины. Ну… ухаживали — это, возможно, громко сказано. Ухаживать можно, когда позволяешь, когда принимаешь знаки внимания. Я, честно говоря, была настолько очарована тобой, что ни в ком больше не нуждалась…

— Что значит «была»? Почему в прошедшем времени? — перебил он снова.

— Прости. Я и сейчас очарована. Просто раньше я почему-то ждала каких-то изменений, верила в то, что ты осознаешь…

— Что? — Он удивился и даже повысил голос. — Что я должен был осознать?

— Да ничего… Ничего ты не должен, Сереж! Абсолютно ничего!

Она не просто вздохнула, а как-будто даже всхлипнула.

— В какой-то момент я поняла, как мне плохо без тебя. Что я скучаю, что я болезненно переношу разлуку, что я не могу позвонить тебе, когда хочется, чтобы не потревожить покой твоей семьи и, не дай бог, не обнаружить моего присутствия в твоей жизни. Поняла, что мы ни разу не были вместе в театре за все эти годы, что мы нигде никогда ни у кого не бываем в гостях… Что ты можешь излить мне любые твои проблемы, поделиться со мной переживаниями, со мной ты вполне реально можешь расслабиться, отдохнуть… Я хороша для чего угодно, только не для культурного досуга, только не для совместного отдыха, только не для семейной жизни…

— Но я… не могу жениться на тебе…

— А я и не прошу! И никогда не просила… Даже разговоров таких ни разу не заводила. Только надеялась, дура! И даже не на брак надеялась. Сам по себе брак мне неинтересен. Меня интересуешь ты. Интересуешь настолько, что я готова жить вместе. Если только брак может обеспечить мне это — значит пусть. Хотя замужество — не самоцель. Просто не хватает тебя… Трудно одной, некомфортно, одиноко…

Даша замолчала. Комкала в руках мокрый от слез платок и периодически всхлипывала.

Сергей ощутил себя в каком-то глупом положении. Во-первых, он ни на йоту не продвинулся к прояснению ситуации в ресторане. Во-вторых, чувствовал себя виноватым в Дашиных слезах, а это было явным форс-мажором в их отношениях. А в-третьих, Сергей открыл для себя наличие проблемы. Он все эти годы был уверен в том, что они существуют беспроблемно, бесконфликтно и гармонично. А оказалось, что нет. Совсем даже не так!

Они сидели в машине Сергея, и судя по всему, разговор предстоял еще долгий.

— Пойдем в кафе, — предложил он.

Она молча кивнула. Вид у нее, правда, был не очень: глаза заплаканные, нос красный. Ну да и бог с ним, с внешним видом-то! Внутри катастрофа! Вот что страшно.

В кафе, пока делали заказ, пока помыли руки, попили воды, оба немного успокоились, и Даша продолжила тихо, почти без волнения:

— Короче, однажды я ответила на ухаживания одного из наиболее настойчивых мужчин.

— Ответила… это как? — глупо переспросил он.

Она будто и не слышала: