Влюблен и очень опасен
Шрифт:
Квартиру он снимал на окраине города – так дешевле. Однокомнатный меблированный вариант; чуть похуже, чем был у него в Тепломорске, но также дорого. Тепло в доме, относительный порядок, но неуютно здесь: не хватает женской руки. Альбина, как звали проститутку, могла скрасить одиночество, но ей не по силам зажечь домашний очаг. Да и не для того она здесь.
– Один живешь? – спросила она, осматривая комнату.
– А что, похоже?
– Ну... В общем, да. Знаешь, я бы у тебя подольше задержалась. Можно на недельку.
– Ты где наглости научилась? – снисходительно
– Да все там же, где и всему. Я много чего умею, ты не пожалеешь.
– В ванну давай, шлюшка ты наглая, – беззлобно засмеялся он, шлепнув ее по задней молнии на юбке.
– А спинку потрешь? – через плечо усмехнулась она.
На этот смешливый вопрос Марк ответил не сразу. Сначала он дождался, когда девушка встанет под душ, затем разделся сам и забрался к ней в ванну. Плеснул на ладонь гель для душа, обнял Альбину со спины, намылил ее упругую грудь, затем опустил руку вниз, раскрыл пальцами ее «удостоверение», вспенил «страницы», направил на них струю душа.
Девушку будто парализовало в его объятиях, она даже не пыталась позировать, как делала это перед солдатами. Тело напряжено, все в ней дрожит, как в трансформаторе под высоким напряжением. И глаза зажмурены так, что не видно ресниц, и губы плотно сжаты. На лице удовольствие. Настоящее, без подделки.
Альбина не стонала, не изображала страсть, как делает это порноактриса перед камерой. Значит, все с ней происходило по-настоящему.
Протяжный, сдавленный стон заглушил шум воды, когда Марк влез под высокое напряжение. Но он совершенно не боялся умереть. Ведь Альбина обещала ему такую смерть, за которой должно последовать ленивое, но приятное воскрешение. Она и сама сходила с ума от переизбытка чувств и ощущений. А он поддавал жару, раз за разом заставляя ее тело дрожать и биться в агонии. Марк увеличил скорость, и его тело будто взорвалось изнутри.
Давно Марку не было так хорошо. Но все равно это был тупик. Не в переносном, а в прямом смысле.
Он расстелил постель, лег, но когда девушка забралась к нему под одеяло, повернулся к ней спиной. Хотелось ее прогнать, но за окном темно, слышно, как дождь барабанит по жестянке подоконника. Жизнь у нее собачья, а он ее хозяин на сегодняшнюю ночь. Как он мог выгнать ее в такую погоду?
Утром он проснулся от запаха жареного лука. На кухне что-то приятно шипело. Там хозяйничала Альбина. Голышом, в одном только переднике, она стояла у плиты и жарила яичницу. Смотрелась она заманчиво, но Марк почему-то не соблазнялся.
– Утро уже. Тебе пора.
– Я могу задержаться, – с робким весельем и с надеждой посмотрела на него девушка.
– Не можешь. Я не хочу. Давай, твое время вышло.
– А завтрак?
– Ну завтракай.
Он принес ее одежду, положил на стул в кухне, а сам вернулся в постель. Но Альбина и не думала уходить. Она попыталась нырнуть к нему под одеяло, но Марк довольно грубо столкнул ее на пол.
– У тебя всего две минуты. Потом я разозлюсь по-настоящему.
– Я думала, ты человек, – всхлипнула она, поднимаясь.
– Я не человек, я только учусь. Давай собирайся.
Альбина
– У меня сегодня выходной. Я могу бесплатно.
– Уходи, Альбина, – бесцветно выдохнул он.
Закрыл дверь, но скоро снова сработал входной звонок.
– Да что ж такое! – открывая дверь, воскликнул он.
Но тут же осекся, увидев, кто к нему пожаловал. На него сквозь иронично-оценивающий прищур смотрел посредник, человек, через которого к нему поступали заказы.
– Чего шумишь? – спросил он.
Внешне Жук чем-то напоминал классического гангстера – холодный, сдержанно-улыбчивый взгляд, тяжелые надбровья, глубоко посаженные глаза, крупный, резко очерченный нос, суровая линия губ, мощный, с глубокой ямочкой подбородок. Глубокий шрам под правым ухом усиливал это сходство. А шляпа и плащ в стиле тридцатых годов прошлого столетия придавали ему карикатурно-картинный вид.
– Да так.
– Теряешь квалификацию, – переступая через порог, отметил Жук.
Марк не знал, как его зовут, не говоря уже о фамилии. Жук, и все. Так он к нему и обращался.
– Это еще почему?
Марк смотрел ему в глаза, но при этом боковым зрением следил за его руками. Что, если Жук пришел, чтобы расторгнуть с ним контракт? У него может быть в рукаве пистолет или нож.
– Девочка у тебя была. Ты думал, она вернулась, так я понимаю?
– Так.
– А оказалось, что за дверью я. А если бы это был медный таз? Накрылся бы ты, и все дела. И эмоции опять же. На поводке нужно эмоции держать.
– Учту, – не желая вдаваться в полемику, буркнул Марк.
Он провел Жука в комнату, показал на кресло. Его совершенно не смущала незаправленная постель и беспорядок. Он же никого не ждал.
– Девочками балуешься? – спросил Жук, не зная, с чего начать разговор.
– Не мальчиками же.
– Можно и мальчиками, если есть желание. Это твое личное дело с кем. Лишь бы это делу не мешало.
– Не мешает.
– Не мешает, – согласился Жук. – Я бы даже сказал, очень помогает. В Тепломорске ты удачно развлекся.
– Бывают в жизни совпадения, – угрюмо заметил Марк.
Он понял, в какую сторону клонит гость.
– Да, но совпадения порождают закономерности.
– А проще можно? Я человек простой, институтов не заканчивал.
– Ну как же не заканчивал. По легенде, ты экономический институт закончил.
– Ну, то легенда.
– Да, но диплом ты не за свои деньги получил. А деньги большие, потому что с проводкой.
Легенду не сложно создать, гораздо сложней поддерживать. В свое время Журыгин пытался навести справки о Марке. Наверняка сделал запрос в Ростовский институт, но ложь выявить не смог, потому что его фамилия значилась в архивных списках выпускников. И экспедитором в «Логистик-Интернационал» он числится. И на учете в военкомате не состоит. А документы разведсостава ГРУ засекречены так, что Журыгин и не смог бы сунуть в них свой нос. Легенда – это серьезно, и организация следит, чтобы она не нарушалась.