Влюблен и очень опасен
Шрифт:
Судорожно вдохнул, - полетать захотелось зверски! - и решительно поднялся.
* * *
Я прилипла к холодному гладкому стеклу, не отрывая взгляда от юркого кувыркающегося в небе дракона. Аквамариновые чешуйки сверкали на солнце, слепили глаза до такой степени, что временами крылатый ящер сливался бы с лазурным небом, но скрыться полностью не мог из-за темно-лазуритового гребня, извивающегося, словно разъяренный змей.
– Он великолепен, - прошептала Диги. - Как же тебе повезло…
Я повернулась к подруге и поджала губы. Да, великолепен. Так же, как потрясающей красоты дракенна, чьи пушистые ярко-медовые
Я готова сорвать колюче - ядовитый стебель, но только если буду знать, что смерть не напрасна, что гибель моих прекрасных любящих родителей, - отца, который нес лишь исцеление, и матери, которая ни разу в жизни и таракана не обидела, - будет отомщена!
– Да, - сурово ответила я. - Он великолепен!
Подруга виновато покосилась и легко улыбнулась:
– Ты же не будешь ревновать? Я любуюсь Ро Кундом как совершенным творением природы, а не как мужчиной… Хотя, признаюсь, он часто мне снится.
Диги прикусила губу и, опустив глаза, слегка покраснела. Я лишь покачала головой:
– Я не ревную. Это глупо. Уверена, что Ро Кунд снится не только тебе. Охота на парона не прекращается ни на миг, и даже наша помолвка для многих ничего не значит.
Вспомнив драконий у дверей аудитории, скривилась и дотронулась до щеки, словно снова ощущая холодное прикосновение металла. Интересно, не явись Ро Кунд так вовремя, тикин действительно сделала бы это? Прошла неделя, и дракония больше не попыталась причинить мне вред, но я не обольщалась, - взгляд, который кинула Зу Коа, был очень многообещающим. Диги тронула мою руку и тихо произнесла:
– Но колечко-то у тебя! Не волнуйся.
Я выпрямила пальцы и посмотрела на подаренное кольцо: на темной поверхности камня, словно хищно-диковинные цветы, распускались темно-оливковые и серо-зеленые сферы. Они будто двигались, неуловимо увеличивались, росли, вовлекали в свой прозрачно-призрачный мир неведения, расширяли пространство комнаты. Казалось, в одном из шаров уже видится бескрайняя долина, бархатно-вердепомовая трава манит прикоснуться к ее нежной мягкости, ветер игриво рисует на поле замысловатые узоры. Слышится, как он поет в ветвях деревьев расположенной неподалеку рощи, посреди которой стоит плоский черный камень. В следующий миг наступила тишина, а по яркому травянистому ковру поползла мховая темень - тень огромного дракона…
– Ари Лэ!
Яростный крик привел меня в себя. Вздрогнула и растерянно посмотрела на блестящие мышино-серые стены и заваленные необработанными кристаллами грубые деревянные столы. В ушах звенело, перед глазами все еще плыла туманная тень, от которой замирало сердце и по шее пробегал колкий морозец.
– Ари Лэ!
Оглянулась, и на руках волоски встали дыбом при виде искаженного яростью лица преподавателя. Слышащий Жорнес звезд с неба не хватал, энергия молодого мужчины позволяла лишь простенькие активации вроде амулета для стройности или оберега от слухов. Было легко скрыть свои истинные возможности. Не то, чтобы я боялась, - рано или поздно драконы почуют мои способности, - но нужно было оттянуть этот момент до свершения мести.
Преподаватель потряс куском окаменевшей лавы и прошипел:
– Может, перестанете витать в облаках и хоть попытаетесь выполнить задание?!
Я опустила взгляд и посмотрела на черный пористый камень: идеально для начинающих - структура простейшая. Справилась с заданием за первые же несколько секунд, потом смотрела, как практикуются драконы, да любовалась на туманный камень… Интересно, это было видение? Неужели, кристалл открылся? Да еще так мягко, что и сама не поняла этого? Или это игра воображения?
– Ари Лэ! - яростно взвизгнул Жорнес. - Выплывите из любовного тумана и сдайте работу! Остались лишь вы да Диги Шол.
Подруга, уперев взгляд в пол, дрожала слева от меня. Как всегда, она не справилась с заданием: увы, род Шол никогда не славился сильными слышащими, но кое-какие задатки находили во всех детях, и семья упрямо платила за обучение отпрысков в Стоунской академии. Видимо, вера в чудо у Шолов неистребима. В Диги мне эта черта очень нравилась. Увы, ее родители не видели перед собой истинного дара дочери. Я подалась вперед и, в упор глядя на взбешенного преподавателя, незаметно поменяла образцы.
– Извините Жорнес Хей, у меня снова не получилось.
Он резко шагнул вплотную к нашему столу и, схватив мой камень, прошипел:
– Да что же это такое, Лэ?! Ты портишь мне все показатели… - осекся и, покрутив лаву в тонких узловатых пальцах, скривил свои бескровные губы: - О! А что-то все же есть… На троечку потянет!
Затем подхватил камень Диги и улыбнулся:
– Молодец, Шол! Как всегда пять. Горжусь тобой!
Когда Жорнес отошел от нашего столика, Диги схватила мою руку и потрясла ее так, словно хотела оторвать: карие глаза подруги горели восторгом, губы дрожали.
– Неужели? - прошептала она. - Наконец-то у меня что-то получилось! На троечку?..
– Может быть.
Скривилась от боли и осторожно высвободилась: говорить подруге о том, что у случайно послала легкий импульс силы, не стоит.
Впрочем, она и не слушала. Размахивая сумкой, порхала на крыльях счастья. Я брела следом по заполненному студентами коридору и думала о том, что сила моя крепнет с каждым днем. С апофиллитом я и не надеялась, что смогу передать энергию камня на расстоянии, с кианитом тоже лишь от страха и безысходности поэкспериментировала, а сегодня даже не пыталась активизировать лаву, но получилось это сделать лишь легким прикосновением туманного намерения к дымчатой ауре камня. Если так пойдет дальше, скрыть дар уже не получится…
Вдруг слева распахнулась дверь, - я едва успела отскочить в сторону, чтобы не получить по голове, - и в коридор высыпали студенты. Смеясь и переговариваясь, чувствующие травы размахивали руками, вытирали с лиц друг друга серые следы сажи, делились результатами лабораторки.
Из аудитории медленно выплывал лавандовый дым, остро запахло удом и ладаном. Диги тут же потянула носом и, приникнув к косяку, завороженно посмотрела на темные от копоти котлы, многочисленные сверкающие колбочки, ароматные, развешанные по всем стенам пучки растений, и тяжело вздохнула. Карие глаза ее затуманились, губы безмолвно шевелились.