Влюблен и очень опасен
Шрифт:
– Эй, девушка! - голос прозвучал настойчивее: - Я здесь, внизу.
Опустила взгляд и, вздрогнув, едва не сорвалась со скалы. Передо мной стояло недоразумение: не выше моего пояса, тощий настолько, что мог бы посоревноваться с метлой за право влезть в забитый старьем сарайчик! Растрепанные волосы цвета соломы, огромные карие глаза и длинный острый нос не вызывали приязни, как и сероватая кожа существа. Больше всего «оно» напоминало сумасшедшую попытку магического скрещивания человека и палочника.
– Кто ты?
Он нахмурился и пристально посмотрел на меня: кажется,
– В жизни не видела фасма? А еще ведьма!
– Да не ведьма я, - раздражение пересилило и недоумение, и легкий испуг, - только учусь.
– Повезло, что у тебя хоть что-то получается, - хмыкнул фасм. Повертел перед своим острым носом большой сверкающий апофиллит и, глянув на меня исподлобья, тихо добавил: - И повезло, что дракон уронил пару камней…
Хотела спросить, что за дракон, как человечек пошатнулся и, едва не выронив камень, облокотился на меня. От неожиданности, я покачнулась и, вцепившись пальцами в скалу, обломала пару ногтей.
– Эй ты, кто бы ни был, держись крепче! - прорычала и с беспокойством посмотрела на сверкающий апофиллит в его безвольной руке: - И камень не урони. Он еще нужен.
Фасм едва заметно кивнул и, обхватив мою талию тонкими и жесткими, словно прутья, руками, прижался щекой к животу. Я, конечно, не об этом просила, но спорить не стала: видно, что действие потока заканчивается, и существо быстро слабеет. Посмотрела вниз: надо самой спускаться. Подергала руки фасма и, убедившись, что он держится достаточно крепко, осторожно полезла вниз.
Существо весило не больше, чем пресловутая палка, и особых неудобств не доставляло, но я нервничала каждый раз, когда слышала, как со скрипом трется о камни его жесткая блестящая кожа. Кто же такие фасмы? И почему этот конкретный индивид так удивился, что я о них не знаю?
Спустившись, откинула намокшие от пота волосы и осторожно расцепила руки существа, голова его безвольно покачнулась: кажется, фасм потерял сознание. Опустила пострадавшего на землю и, выудила из его длинных тонких, словно паучьи лапки, пальцев, светлый камень. Положила в карман, - я добыла его! - и внимательно осмотрела странный довесок к минералу.
Простые холщовые штаны фасма в темных пятнах, на свободной рубашке в районе пояса большие рваные дыры. Я осторожно приподняла клочья ткани и обомлела при виде широких ран на теле существа. Кровью меня не напугать, да и немного ее было на жесткой и гладкой, словно деревянной, коже, а вот частичка блестящего белоснежного ребра, что выглядывала из раны, вызвала дурноту.
– Что же с тобой приключилось? - ахнула я и, осторожно приподняв рубашку с другого бока, судорожно сглотнула при виде подобных же ран. По спине прокатилась ледяная волна, кожу на затылке стянуло от ужаса: - Это же… следы от когтей!
Сжалась и быстро посмотрела на небо, словно в ожидании, что с неба спустится страшное чудовище. Преображенных драконов в крылатом облике я часто видела вдалеке… А среди людей лицом к лицу встретила лишь однажды, еще ребенком, когда, играя на улице с приятелями, случайно испачкала грязью красивый наряд господина. Радужную ярость его изменившихся глаз
Фасм судорожно вздохнул, и на краю раны показалось несколько капелек крови. Что бы там ни произошло у этого существа с драконом, - почему крылатый ящер тащил его, словно добычу, в когтях? - я не могла его так оставить. Я же будущий целитель! Вздрогнула и, словно очнувшись, подскочила да, стянув нижнюю юбку, принялась рвать сухую часть ее на полосы. Осторожно обмотала тело теми лентами, которые были более-менее чистыми, да подняла фасма на руки.
– Ты не погибнешь, - пристально глядя на закрытые веки существа, сказала я. - Да, перед тобой лишь ученица, но мой папа - самый сильный слышащий камни на сотни километров вокруг! Он тебя в два счета на ноги поставит!
Надеясь, что мое обещание отец выполнит, побежала по едва заметной тропинке в направлении дома.
* * *
Комната, где отец проводил прием пациентов, была темна, в свете единственной свечи я едва различала на кушетке очертания неподвижного фасма. Вокруг поблескивали и переливались сиреневатые друзы халцедонов. Отец с суровым выражением лица тщательно, рану за раной, насыщал оздоровительной энергией камня.
– Плохо, - резюмировал он и, распрямившись, помассировал поясницу. - Пока неясно, сумеет ли тело использовать насыщение энергией.
– Он не выживет?
Я старалась говорить бесстрастно, - отец твердил, что целитель не имеет права проявлять сочувствие, поскольку жалость мешает концентрации, - но голос предательски дрогнул.
– Через несколько часов узнаем, - холодно ответил отец. Посмотрел на меня, и голос его немного смягчился: - Опоздай хоть на десять минут, я не стал бы и пытаться. Удивительной силы духа фасм! С такими ранами он давно должен быть мертв.
Я решила не рассказывать про апофиллит, который и спас жизнь существа, поскольку слышащий камни сразу бы отобрал минерал, а у меня на него другие планы, которые отец может и не одобрить. Одхин редко экспериментировал… То есть, никогда. Мне и так повезло, что в приемной целая какофония сильных камней, - тонкую энергетику трудно расслышать при таком напоре «земных» камней.
– Я к маме, - пятясь, буркнула я и выскочила из приемной.
Фасму не помочь, но могу насытить мамочку чистой звенящей энергией редкого минерала. Надеясь, что камень слегка восстановился после мощного выброса на Крыле, побежала в другую часть дома. В коридоре едва не сбила с ног Ноуса.
– Мама не спит? - спросила у старого слуги, тот морщинисто улыбнулся и покачал головой. Махнула рукой: - Я к ней!
Не дожидаясь кивка немого старика, побежала дальше. Нетерпеливо рванула дверь и замерла на пороге, любуясь лежащей на кровати женщиной. Вокруг ее тела одеяло прижато блестящими минералами. Мама выглядела как нежная хрупкая роза, которую положили на груду сокровищ.
– Какая же ты красивая! - ласково произнесла я. Закрыв дверь, подошла к кровати и, схватив расческу, провела щетиной по роскошным золотистым волосам: - Чистый шелк… А какая кожа! Эх, прогуляйся ты со мной по берегу реки хоть раз, все городские красотки от зависти бы удавились.