Влюбленная герцогиня
Шрифт:
Кэм улыбнулся.
— Тогда какого дьявола ты помолвлена с этим человеком? — Он кивнул в сторону маркиза.
Джина чуть не задохнулась. Ну что ж, решил Кэм, много приятнее видеть в подобном состоянии жену, чем себя.
— А знаешь, румянец и в самом деле не очень к лицу рыжеволосым, — с видом первооткрывателя сказал он.
Боннингтон подходил к ним, держа стакан отвратительной желтой жидкости. Джина вышла в зал и одарила его чарующей улыбкой.
Кэма очень позабавило, когда он увидел, что загнанное выражение
— Я должна немного освежиться. К несчастью, это собрание начинает казаться мне довольно скучным. — Джина сделала паузу. — Возможно, это успокаивающий эффект от возобновления знакомства с товарищем детских игр. Полагаю, вы не обидитесь на это, сэр. Боюсь, я совершенно потеряла интерес к детской. — Она холодно улыбнулась мужу и взяла Боннингтона под руку. — Не погулять ли нам в саду?
Кэм исподтишка наблюдал, как маркиз автоматически отстраняется, чтобы соблюсти приличную дистанцию между их телами.
— Надеюсь, вы нас извините, — пробормотал он.
В его глазах мелькнул слабый проблеск мужественной паники, что заставило герцога доброжелательнее отнестись к бедному малому. В конце концов, зачем судить о человеке по его мелочно требовательному поведению на людях? Некоторые из очень благовоспитанных парней, как ему известно, были совершенно возмутительными в частной жизни.
Если хотите, он должен сочувствовать этому зануде. «Его поймали», — думал Кэм, глядя, как Джина уводит Боннингтона. К несчастью, маркиз сам уготовил себе неприятности, когда сделал ей предложение, ркоро он, выйдя из Сент-Джеймсской церкви, окажется под каблуком у своей жены.
— Привет, герцог! — Кэм повернул голову. К нему с непринужденностью заядлого пьяницы обращался неизвестный господин, который слегка покачивался, но сохранял равновесие. — Я Ричард Блэктон, троюродный брат со стороны твоей матери. Сразу тебя узнал. Знаешь, а ты прямо копия своего отца. Зачем сюда пожаловал? Аннулировать первый брак? Хочешь взять кого-нибудь помоложе? Возьми одну из дочерей Девентош. Они тоже рыжие. А в свете не так много женщин с рыжими волосами. Если у тебя склонность к этому цвету, что ж… бедняки не могут выбирать.
— Рад встрече, — ответил Кэм, чувствуя неприятную боль в голове.
— Что? — Пьяница казался смущенным. — Что ты говоришь, сынок?
— Я просто в восторге от нашей встречи.
— Да, иностранные манеры, — сказал Блэктон, подозрительно глядя на Кэма. — Иностранные манеры и рыжие волосы. Мне требуется выпить. — Он повернулся и заковылял к столу с напитками.
Герцог направился в комнаты, отведенные для него леди Троубридж, пытаясь выбросить из головы засевшее там ужасное подозрение. У Мариссы были темные волосы. Очень темные. Настолько темные… просто черные.
А волосы Джины цвета спелого апельсина.
Возможно, у него действительно слабость к рыжим волосам? Эта мысль его смущала, ибо
В его жизни… этой жизни… не было места для раздражающей герцогини.
Для жены.
Глава 7
Горечь воспоминаний, последовавших за балом у леди Троубридж
На следующее утро Джина никак не могла заставить себя подняться к завтраку. Она свернулась калачиком в постели, вспоминая каждое мгновение встречи с мужем. Он совсем не походил на того Кэма, образ которого сохранился в ее памяти. «Он стал настоящим мужчиной», — с дрожью подумала она. Его плечи… нет, главным образом его взгляд. Он смотрел на нее с таким выражением, словно она была прелестным объектом для шутки. Джина зарылась в одеяло, игнорируя невольный трепет, который пробудило в ней воспоминание об их поцелуе.
Честно говоря, многие из гостей леди Троубридж были столь же огорчены своими воспоминаниями. Сэр Рашвуд лежал в постели, грустно размышляя над весьма неприятным замечанием жены, сделанным ею после его танца с красавицей миссис Бойлен. У лорда Перуинкла не выходила из головы Карола, не менее трех раз танцевавшая с каким-то щеголем. Сейчас Таппи хмуро жевал тост, гадая, возможно ли с помощью нового гардероба для супруги вернуть ее любовь. Джину вывел из мечтаний голос матери, сопровождается шуршанием юбок.
— Дорогая, открой глаза. Я здесь, — сообщила леди Кренборн. — Приехала вчера очень поздно.
— Я так и поняла, мама, — пробормотала Джина, приподнимаясь на подушке. — Может, перенесем наш разговор на другое время?
— Боюсь, что нет. Я совершила этот вояж только ради того, чтобы поговорить с тобой, и должна немедленно вернуться в Лондон на собрание Женской благотворительной организации. Я получила еще одно! — Тон матери, близкий истеричному, наконец привлек внимание Джины.
— Что получила? — спросила она, уже зная ответ.
— Новое письмо, разумеется! — почти выкрикнула леди Кренборн. — И что мне теперь делать? Мой брат умер!
— Да, мама, — удивленно ответила Джина. — Но какая связь между его смертью и получением этого письма? — Самая прямая! — голосом страдающей Офелии возвестила мать.
Джина ждала.
— В прошлый раз я вызвала брата, и он сам обо всем позаботился. Обо всем! Полагаю, он даже нашел человека Боу-стрит, и хотя с тех пор он никогда об этом больше не упоминал, я думаю, тот человек оказался небезуспешным. А теперь мы одни. Даже Кренборн умер пять лет назад, хотя и в то время он был совершенно бесполезен. Совершенно! «Думаю, женщина умеет держать язык за зубами!» — вот и все, что он мог сказать.