Влюбленная в демона
Шрифт:
Она решила, что сейчас ночь. Свет исходил лишь от большого железного канделябра и огня, радостно горевшего в камине. Эль стало интересно, как долго она спала. Ведь только что было утро. Тут Избранная уголком глаза заметила рядом с собой что-то темное, повернулась и узнала Лохлана. Он сидел в кресле рядом с ее кроватью. Голова мужа была опущена, он спал. Эль внимательно посмотрела на него. Возлюбленный все еще выглядел избитым и израненным, но его кожа перестала быть фарфорово-бледной, как тогда, когда она видела его
Эль вспомнила обо всем, что произошло. На мгновение ее охватила паника. Она вслушалась в себя, ожидая появления безумных голосов тьмы, их смертельного шепота в ее испорченной крови. Но голосов не было. Осталось только какое-то неопределенное воспоминание, скрытое глубоко внутри, как полузабытый сон. Интуицией, рожденной от прикосновения Богини, Эльфейм поняла, что она несла в себе безумие этого народа, но любовь, преданность и вера победили злое наследие.
«Ты должна оставаться бдительной и следить за этой тьмой до тех пор, пока дышишь, Возлюбленная, - раздался у нее в голове голос Эпоны.
– Но помни, что я всегда буду с тобой. Тебя коснулась Богиня».
Должно быть, она нечаянно издала в ответ какой-то звук, потому что глаза Лохлана внезапно открылись. Он понял, что она проснулась, схватил ее за руку и закричал:
– Кухулин!
Почти тотчас же брат очутился у ее постели, встал рядом с Лохланом.
Под глазами Ку легли темные круги, щетина покрывала его подбородок, обычно гладко выбритый. Эльфейм показалось, что брат постарел на целую жизнь.
– Ты ужасно выглядишь, - хрипло проговорила она.
На измученном лице Кухулина появилась улыбка, а смешок Лохлана больше походил на рыдание.
Она взглянула на мужа и брата, откашлялась и снова заговорила:
– Что ж, ни на одном из вас я не вижу цепей и новых ран. Можно предположить, что вы неплохо уживаетесь друг с другом. Верно?
– Она не безумна.
Лохлан прижал ее руку к губам, и жена с потрясением увидела, что его лицо мокро от слез.
– Я говорил, что с ней все будет в порядке, - сказал Кухулин.
Его глаза тоже подозрительно сияли.
– Она может слышать вас обоих, - сердито проговорила Эльфейм.
– Добро пожаловать обратно, сестрица, - сказал Ку.
– Как долго я спала?
– Сегодня пятая ночь, - ответил Лохлан.
Она удивленно заморгала.
– Неудивительно, что мне так хочется есть.
На лице Кухулина, прочерченном глубокими складками, появилась улыбка.
– Винни будет очень рада это слышать.
Он поспешил к двери.
– Ку, подожди.
Лохлан понял, чего она хочет, поцеловал жену, осторожно отпустил ее руку и отошел, чтобы Кухулин мог занять его место.
Эльфейм села и протянула брату руку.
– Я хотела поговорить с тобой о Лохлане.
С невероятно усталым видом Кухулин покачал
– Тебе ничего не надо объяснять, Эльфейм.
– Нет, надо. Я хотела рассказать тебе о Лохлане в тот самый день, когда встретила его, но не знала, как это сделать. Я не желала, чтобы ты сам узнал об этом и подумал, что сестра недостаточно любит тебя или не совсем доверяет. Дело не в этом. В тебе я не сомневалась. Проблема во мне. Я не могла найти нужные слова, а потом ты влюбился в Бренну.
Кухулин стиснул зубы, отвел от нее взгляд и сказал:
– Я не виню ни тебя, ни Лохлана в смерти Бренны.
– Он помолчал и тяжело вздохнул.
– Даже Фаллон не заслужила этого. Безумие - не ее вина.
– Ку, посмотри на меня, - сказала Эльфейм.
Когда брат взглянул ей в глаза, она увидела в них глубокое горе и поняла, что он говорит ей правду. В смерти Бренны воин винил не их, а себя.
– Ку… - начала она, но он отпустил ее руку и встал так резко, что кресло чуть не упало.
– Я не могу говорить об этом, Эль.
Не глядя на нее, брат повернулся, торопливо направился к двери и оглянулся.
– Я принесу тебе поесть, - сказал он и захлопнул двери, за которыми скрывалась его боль.
– Он не разрешил сжечь ее на погребальном костре, - проговорил Лохлан.
Вместо того чтобы сесть в кресло, он опустился рядом с ней на кровать и взял ее руку в свои теплые ладони.
– Ку сказал, что огонь и так причинил ей слишком много боли.
– Ой, Ку!… - вздохнула Эльфейм, глядя на закрытую дверь.
– Кентавр, Повелитель камней, вырыл могилу и вырезал на надгробии изображение Бренны. Сегодня утром Кухулин опустил ее туда.
– Где?
– прошептала Эльфейм, вытирая со щек слезы.
– На том месте, где стояла ее палатка.
– Он печально покачал головой.
– Мне кажется, что вместе с Бренной воин похоронил свое сердце.
– Мне надо было находиться рядом с ним. Он нуждался в этом.
– Ты не могла, потому что потеряла сознание. Не вини себя. Твой брат сказал правду. Он не обвиняет ни тебя, ни моих соплеменников, ни меня. Пока ты болела, он был благородным вождем.
– Фаллон, Кейр и двое других - что с ними?
– спросила Эль.
– Кухулин приказал заключить Фаллон в замке Стражи, где она будет ожидать рождения ребенка, а также твоего решения о том, какое наказание ей придется понести за свое преступление. Кейр захотел остаться с ней. Керран и Невин пока здесь, залечивают раны.
Эльфейм внимательно взглянула ему в лицо.
– А безумие… Оно и вправду прошло?
– Да.
– В его голосе до сих пор слышалось изумление.
– Оно оставило и меня, и других. Ты исполнила Пророчество и спасла моих соплеменников.
– Он нежно погладил ее щеку.
– А тебя, сердце мое? Ты чувствуешь на себе его тяжесть?