Влюблённая ведьма
Шрифт:
— Татьяна, а ты когда выйти успела? — изумленно спросила бабушка.
— Часик назад, — сорвала я, гладя псов. — Голова заболела, решила подышать свежим воздухом.
— Еще бы она у тебя не заболела! Столько взаперти сидеть! И не ела ничего весь день. Немедленно садись за стол. Хватит уже страдать.
— Хорошо, бабушка, — покорно ответила я и пошла в свою комнату переодеваться. Эльф и Ронни побежали следом за мной — видимо, соскучились.
Я поднялась на второй этаж, но до своей комнаты дошла не сразу.
— Эй, — послышался хищный шепот. Из своей спальни вышел братик. — Ты мне
— Каких? — изумилась я.
— Больших и бумажных, — бойко ответил он. — Я тебя три раза отмазывал от бабули. Иначе она бы точно догадалась, что тебя нет дома.
— Хорошо, — вздохнула я. — Только попозже, ладно? У меня сейчас мало денег.
— За каждый день просрочки будут капать проценты, — заявил Арчи.
— Ты мне брат родной или кто?! — поразилась я.
— Извини, систер, ничего личного, только бизнес, — ответил младший брат. — Я коплю на приставку, а деньги сами собой не сыпется с неба.
— Конечно, — проворчала я, — они сыпятся из моих карманов. Прямо в твои.
— Как говорится, бери у того, у кого можно, — заявил Арчи,
— Кем говорится?!
— Мною! — Он показал язык и бегом спустился с лестницы. Собаки с лаем помчались следом, а я пошла в спальню. Когда я спустилась вниз, родители уже были дома. Отец казался хмурым и неразговорчивым, мама — уставшей, а Ксю вообще не приехала. Она позвонила и сказала, что останется в городе.
Я старалась быть незаметной, но кожей чувствовала, что папа зол. Мама шепнула потом, что это не из-за меня, а из-за неожиданных проблем на работе, но мне все равно казалось, что папа ужасно обиделся. После ужина он закрылся в кабинете, и я слышала, как он разговаривает по телефону то со своими замами, то с партнерами, то с юристом — видимо, и правда, что-то случилось. Но чувство вины все равно не отпускало меня, и я до поздней ночи слонялась рядом с его кабинетом, а когда папа затих, принесла ему на подносе кофе.
Глава 42
Когда я вошла, он стоял у открытого окна и курил, но, заметив меня, спешно потушил сигарету. Мы с Ксю давным-давно запретили ему курить, но когда он нервничал, то срывался.
— Папа, зачем? — укоризненно спросила я, ставя поднос на его стол, заваленный бумагами. Он окинул меня тяжелым взглядом, но промолчал.
— Понимаю, что ты не хочешь со мной разговаривать, но побереги себя, — продолжала я. — Вот кофе, крепкий, без молока и с сахаром, как ты любишь. И… Прости меня, ладно? — попросила я хриплым голосом.
— Таня, — внимательно посмотрел он на меня. — Ты думаешь, я обижен?
— Наверное, — отвела я глаза в сторону.
— Нет. Не обижен. Да, я безумно на тебя зол — ты не должна была связываться с таким человеком. И на себя зол — я хотел защитить вас с Ксюшей, но не смог. Что ты, что она выбрали себе каких-то уродов. Слов других найти не могу. Вернее, могу, но при тебе говорить их не стану, — усмехнулся он.
— Я понимаю, папа. Но Олег не такой, как Артем, — твердо сказала я. — Про Артема я все знаю. И про то, что свадьба Ксю была лишь ширмой для того, чтобы она продолжила с ним встречаться. Я все знаю, — повторила я. — А ты наверняка все знаешь про Олега.
— Знаю, — легко согласился он. Я просчитала его — понимала, что просто
— И что? Наверняка всем кажется, что его дело очень странное. Такой уважаемый человек — и вдруг наркотики, — продолжила я осторожно, понимая, что хожу по очень тонкому льду.
— Странное, не спорю. Следователь тоже в недоумении. Особенно его удивило обвинение некого господина Дымова в том, что Владыко напал на него и избил, — не сводя с меня глаз, продолжал папа. — А ты оказалась свидетельницей, которая подтвердила его алиби.
— Да, он был со мной, — призналась я. И, видя, как папа сузил глаза, добавила: — Этот Дымов меня ударил! Помнишь, у меня на руке был бинт? Так это он. А Олег… Олег вступился за меня. Понимаешь, пап? Мы тогда были едва знакомы, а он защитил меня. Если не веришь — подними записи из клуба. Олег хороший человек. Может быть, этот Дымов ему мстит, понимаешь? Или кто-то другой мстит. Сначала на него напали. А потом подкинули наркотики.
Лицо папы несколько смягчилось.
— Не исключаю, что это так. Но почему в это должна быть втянута моя дочь? Я опущу тот момент, что вы делали из меня дурака, скрывая свои отношения, но кто, черт побери, давал ему право вмешивать тебя в свои дела? Ты ведь понимаешь, что вполне сейчас могла сидеть в камере, а не дома, если бы не я? Понимаешь, насколько это опасно?
— Понимаю, папа, — опустила я взгляд. — И мне очень жаль, что я так расстроила тебя. Я не специально. Ты всегда говорил мне, что я должна жить так, как сама этого хочу. Что я должна быть верной себе и своим принципам. Что должна защищать своих близких и тех, кто в этом нуждается. И я просто следовала всему тому, что ты говорил. Потому что я верю в это. И я верю в то, что Олег невиновен. И ты веришь — просто слишком зол. Да, я виновата, и я снова прошу у тебя прощения, но я не сделала ничего плохого. И Олег — тоже.
Я подошла к нему и обняла. Папа вздохнул, обнял меня и поцеловал в лоб — как в детстве.
— Мне было очень страшно, — прошептала я. От одного лишь воспоминания о том, что произошло вчера, по коже бежал мороз. — Спасибо, что помог, пап.
— А я мог иначе? — ответил он. — Господи, какая же ты у меня дурная.
— Есть в кого, — вздохнула я, а он коротко рассмеялся.
Кофе мы пили вместе и ели какие-то дорогие конфеты, которые я стащила у мамы. Папа постепенно оттаивал. Его взгляд становился более спокойным, а в голосе больше не слышалось грозовых ноток, от которых мне было не по себе.
— Ты разорвешь договор с их компанией? — спросила я как бы между прочим.
— Думаю. У нас уже заключен договор. Чтобы его расторгнуть, я буду вынужден заплатить неустойку. Мне чертовски хочется послать куда подальше и этого Владыко, и Чернова, но просто так я этого сделать не могу. Тут и без них большие проблемы с партнерами. Кинуть меня вздумали.
Так вот какие вопросы он решал до самой ночи в своем кабинете.
— Тогда не расторгай договор, — сказала я. — Не теряй деньги. Ты всегда учил меня, что бизнес должен быть без эмоций. И сам сейчас нарушаешь это правило.