Влюбленные из Хоарезма
Шрифт:
— Ну и вкус у тебя, Харра! А как же фирманы о растлении малолетних? Да еще и мальчиков! На кол тебя, Харра!
— Рута, старая потаскушка!— рявкнул Харра во весь голос.— Мы умираем от голода и жажды!
— Кто это тут старая потаскушка?— раздался из кухни возмущенный ответ, и в дверях появилась хозяйка с кочергой в руках. При виде шестерых солдат нахмуренные ее брови сразу разошлись.
— Ах, доблестные воины, простите, я думала, опять этот несносный маслодел. Вечно напьется и начинает орать непристойности. Что желают столичные гости?
Хозяйке было, наверное, лет тридцать, но выглядела она чуть старше. Была она дородна, высока и белокожа. У нее были зеленые, чуть
С кочергой в руках она была настоящим воплощением Бригутты, воинственной девы-стража, что, по поверьям асиров, уносит души павших воинов с поля брани.
— Не узнаешь ли ты меня, пышнотелая Рута?— сладким голосом позвал Харра.
Хозяйка вгляделась в него и вдруг кинулась на шею, едва не зашибив кочергой шарахнувшегося Фархуда.
— Харра! Старый греховодник!— визжала Рута в восторге.— А как изменился! Неужели ты и впрямь состоишь в дворцовой гвардии Повелителя Илдиза?
— Как видишь,— не без гордости ответил Харра.— Вот, привел тебе постояльцев. Смотри, как уставились на твои бока.
Рута кокетливо крутанулась на одной ноге.
— И как я твоим бесстрашным тиграм?
— Хороша!— искренне восхитился Фархуд.— Не хуже нашей Пилы. Эй, хозяйка, а еще такие же, как ты, у тебя есть?
— У меня есть все, что нужно настоящему мужчине,— Рута лукаво улыбнулась, блеснув белоснежными зубами, отчего сразу помолодела.— Может, пройдете во внутренний двор? Здесь душно, да и всякого сброду заходит немало.
В мгновение ока на выбранном для них Рутой столе в тени увитой плющом стены появились дымящиеся, блюда и миски, а к ним золотистое хоарезмское вино в огромных стеклянных кувшинах. Хорошенькие девчонки, подававшие кушанья, глаз не сводили с молодых воинов, качая бедрами так, словно уже год не видали мужчин. Пользуясь послеполуденным затишьем в таверне, Рута подсела к давнему приятелю и его друзьям.
— Я все не могу поверить, что это действительно ты, мой ветреный Харра!— повторяла она.— А эти молодцы — твои, или ты пока простой наемник?
— Зная скромность нашего Харры, я тебе отвечу, хозяюшка,— вмешался Закир.— Он — правая рука нашего грозного ун-баши, непобедимого Конана из Киммерии. И когда Конана сделают кир-баши, а случится это, видимо, очень скоро, Харра займет достойное место в его дюжине дюжин! А мы придем проситься в его отряд, верно, ребята?
— Вот ведь болтун!— сказал польщенный Харра.— На коленях приползешь — не возьму.
— Смилуйся!— жалобно застенал Закир, молитвенно сложив руки, предварительно облизав жирные пальцы. — Бери у меня что хочешь! Вот это персик? Или ножку индейки? Только оставь при себе! Я зачахну! Утоплюсь! Уйду в разбойники!
— Сжалься над нами, недостойными!— тут же радостно завыли остальные, подхватив забаву. Фархуд и Альмид рухнули на колени, благо дощатый помост над бассейном с фонтаном был застлан чистыми циновками.— Не оставь прозябать в безвестии! Вот урюк и медовые лепешки.— Блюдо с урюком плюхнулось Харре на колени, сверху посыпались лепешки. — Не хочешь ли ты еще ароматного плова или сладкого вина?— И кувшин, полный золотистого, прозрачного напитка угрожающе завис над штанами Харры.
— Уймитесь, шутники, забери вас Нергал!— отбивался от них Харра.— Конана на вас нет! Куда вам еще в разбойники, вы и так хороши!
Глядя на их возню, Рута хохотала заливисто, словно девчонка:
— Так его! Будет знать, как исчезать на три года и не слать ни одной весточки!
— Кстати, о разбойниках,— хитрый Харра знал, чем утихомирить своих расходившихся молодцев.— Почему
— О, это целая история,— отозвалась Рута, сразу перестав смеяться.— Одним уже стало меньше.
Все заинтересованно повернули к ней лица, и Харра, воспользовавшись этим, быстро разлил по кружкам вино, едва не выплеснувшееся на его новые штаны.
— Расскажи им, они ведь не знают твоей истории. Народу пока нет, а если кто придет, твои девочки с ним управятся.
Рута не заставила себя долго упрашивать. Отпив из кубка, она вздохнула и начала:
— История моя проста. Родом я из Асгарда, ледяной страны далеко на севере от этих благословенных мест. Я пасла птицу и скот, помогала матери вести дом и заботиться о моем младшем брате. Однажды ночью, среди зимы, на нашу деревню напали гиперборейцы, сожгли ее дотла и перебили всех взрослых мужчин. Деревня наша была маленькой и небогатой, никакой корысти разорять её не было. Кроме одной: рабы. Все, кто остался жив в пожаре и битве, а это были старики, женщины и дети, были угнаны в рабство. Моя мать и брат замерзли насмерть на переходе через ледяные пустоши, а меня продал на рынке в Халоге убийца моего отца и старших братьев — Инвард Рыжебородый. Мне было тогда десять лет от роду, я обещала вырасти в красавицу…
— Ты и сейчас хороша, как спелое яблочко,— ввернул Харра.
— Ну, нынче яблочко уже перезрело,— отмахнулась Рута и продолжала:— Меня купил один бритунец вместе с еще несколькими женщинами — и увез через горы в свою страну. В его доме нас приняли, как гостей, и три луны заботились о нас, кормили и не обременяли никакой работой. Бритунского языка я не знала и не понимала почти ничего из разговоров прислуги. А потом Сим Смайт, мой хозяин, снарядил караван в Замору и продал нас еще раз, но уже гораздо дороже, поскольку откормил и приодел. В серале шадизарского вельможи я провела пять лет, и это были самые счастливые годы моей жизни. Этот человек не отказывал мне ни в чем, обучил игре на цитре и флейте, танцам и еще кое-чему. Но, как бы он ко мне ни относился, я все же была рабыней, и когда бывший у него в гостях купец из Шема, Иохаан, предложил за меня тысячу золотых, мой хозяин не устоял. Он был уверен, что Иохаан влюбился в меня с первого взгляда, раз заплатил такие деньги. Из его дома я уехала, как принцесса: с кучей добра, тряпок и украшений. Но по дороге к Шему я случайно узнала, что везут меня вовсе не в дом купца, а в Птейон. Владыка Черного Круга нуждался в девственнице северных кровей для какого-то мерзкого колдовского опыта и обещал Иохаану большие деньги, если тот доставит требуемое в короткий срок. Шемит собирался уже ехать в Халогу, а тут подвернулась я. Ну, я не стала ждать и сбежала на границе Кофа. Украла лошадь и кое-что из безделушек и скакала всю ночь, пока бедная кобыла не выбилась из сил. Потом я едва не погибла в пустыне, но добралась все же до Хаурана. Там я встретила человека, который первый взялся помочь мне просто так, ни за что. Я была измучена и больна, и с радостью доверилась ему. За мои украшения мы выручили неплохие деньги, и год жили в счастье и согласии.
Потом деньги кончились, и я вспомнила, что неплохо танцую. Мы продали его маленький дом и купили ослика и повозку. Мы странствовали из города в город, я плясала и пела на базарных площадях, он варил бобовую похлебку, и мы были совершено счастливы. Ну, словом, мы попали в Туран. Были и в Аграпуре, и в Шангаре, пока не приехали в Хоарезм. И здесь он продал меня в веселый дом, а сам удрал. Ну, я поплакала, конечно… А потом подумала: моя мать была правнучкой самого Хенгеста Отважное Сердце, хоть он никогда и не узнал об этом.