Влюбленные соперники

Уэбб Кэти

Мартина была не в силах выговорить ни слова. Подумать только, этот властный, неукротимый мужчина приписывает ей такую власть!

— У меня сил не хватит, — прошептала она пересохшими губами.

— Да поможет нам Бог. У меня тоже.

Со сдавленным стоном Денби привлек ее к себе, прижался на миг лицом к волосам и повел в спальню.

Глава 7

Денби уложил Мартину на кровать и быстро стянул с себя джинсы и рубаху. Неужели это сейчас произойдет? Она лежала неподвижно. Мартину охватила нервная дрожь и, когда Денби привлек ее

к себе, она словно одеревенела и закрыла глаза. Рука уверенно легла ей на талию. Денби поцеловал ее в лоб, потом в щеку и наконец задержал губы на мочке уха.

— Долго же я до тебя добирался, — прошептал он. — Прикоснись ко мне, как тогда. — И повторил языком изгиб ее губ.

Мартина вздрогнула и, почувствовав, как он все теснее прижимается к ней всем своим жилистым телом, как губы ищут — и находят — ложбинку на шее, затаила дыхание. Закинув руки ему на плечи, Мартина провела ладонью по влажной от пота спине, и под горячими, быстрыми, влажными поцелуями дыхание ее участилось.

Она вцепилась длинными пальцами в его мягкую густую шевелюру, выгнула спину. Никогда еще кровать не казалась ей такой жесткой, никогда еще кожа мужчины не казалась такой удивительно гладкой. Перебирая мягкие завитки волос на его груди, она повернула ладонь тыльной стороной и двинулась вниз. Денби судорожно вдохнул обольстительный аромат ее тела.

— Я не буду торопиться. — Поцелуй его был жаркий, глубокий, настойчивый — прелюдия к любви.

— Все… скорее… не могу, — с неимоверным трудом выдохнула Мартина, погладив наконец его вздрагивающую плоть.

— Как хорошо! — Денби мучительно застонал и отвел ее руку.

— Я хочу всего тебя узнать.

Мартина водила пальцами ему по спине, словно стремясь запомнить изгибы тела Денби, каждый напрягшийся мускул. Дюйм за дюймом раскаленное острие его мужественности вклинивалось в тесные ножны ее женственности. Внезапно Денби застыл. Мартина еще сильнее выгнула спину, пытаясь помочь.

— Я не хочу, чтобы тебе было больно, — хрипло прошептал он, приподнимаясь на локтях и удерживая себя от последнего броска.

— Это невозможно.

— Ты вся такая напряженная. Скажи, если… — Денби прикусил губу.

На лбу у него выступили крупные капли пота. Волнообразные движения бедер Мартины ускорились, она обхватила его коленями, умоляя Денби взять ее, раствориться в ней.

Заскрипела под слитным движением двух тел кровать. Дрожащими пальцами Денби откинул с ее лица слипшиеся пряди волос. Он хотел видеть ее глаза, ее радость…

Ах, как ему хорошо с ней! Много было у Денби женщин, но не испытывал он прежде ничего подобного этому.

«Отдавать без любви можно. Но любить, не отдавая, нельзя» — только сейчас ему в полной мере открылась эта простая истина. Для Мартины что отдавать, что любить — одно и то же.

Она опустила ноги, все сильнее выгибая спину. Уступая ей, Денби ускорил ритм движений и увидел, как расширяются у нее зрачки, и ощутил предвестие взрыва. Почувствовав первые медленные содрогания, Денби мгновенно достиг вершины и теряя голову ринулся вниз, в пучину.

Мартина лежала совершенно обессиленная, сердце колотилось с бешеной скоростью. Денби скатился на бок, увлекая ее за собой. Его распирало от гордости, и лишь режущая боль в груди говорила о том, что, возможно,

он немного перестарался.

Впрочем, что за чушь! Денби почувствовал, как горло сковывает какое-то неведомое ощущение. Надо во что бы то ни стало сохранить эти хрупкие взаимоотношения, пока опутывающей паутине лжи еще не удалось их разорвать.

Он должен… Должен — что? Повиниться перед нею. Сказать, что не собирался шпионить, что все это просто недоразумение. Мартина его простит. Непременно простит. Да и какая бы женщина на ее месте не простила? В конце концов, разве сама она не говорила, что давно приучила себя не судить мужчин по внешности? И это правильно. Так надежнее.

Денби почувствовал, как Мартина рядом с ним сладко вздохнула, и то самое неведомое ранее ощущение снова пронзило его.

Мартине хотелось пролежать вот так, не двигаясь, всю оставшуюся жизнь. Какая-то томительная слабость так же уверенно сковывала ее, как крепко удерживала в полоне распластавшегося рядом мужчину. Она еще теснее прижалась к Денби в поисках тепла. И как Мартина могла прожить двадцать девять лет, не познав этого мужчину?

То, что произошло, было нечто большее, нежели просто акт физического единения. Ему удалось оставить частичку себя в ее душе и в ее сердце. Денби прикасался именно так, как она этого жаждала. Быть может, то, что случилось, исцелит их обоих. А что, собственно, случилось? Мартина просто позволила себе раскрыться, сбросить панцирь.

Она и не услышала собственного вздоха, а Денби встрепенулся:

— Что с тобой?

— Ничего, ничего, — поспешила успокоить его Мартина, не желая самой себе признаваться, что уже предчувствует щемящую тоску перед неизбежным расставанием.

Денби повернулся и легонько провел пальцами по ее щеке и подбородку.

— Ну вот, снова.

— Что снова?

— Все тот же холод.

— Какой такой холод?

Денби сел, рассеянно подоткнул подушку Мартине под спину, откинулся на спинку кровати и устроился так, что голова ее, словно в люльке, оказалась у него под мышкой. Слыша, как бьется его сердце, Мартина снова почувствовала покой и уверенность.

— Может, холод — не то слово, но у тебя какой-то загнанный взгляд, словно тебя предали. Предали так больно, как может предать только тот, кого любишь. — Денби стало не по себе из-за того, что он вызвал такую боль, и уж тем более после акта любви…

— А тебе, смотрю, этот взгляд знаком.

— О да! — Он задумчиво гладил ее пышные волосы. — Еще как знаком!

— Но ведь ты выкарабкался, — с напускной бодростью заметила Мартина. — И я тоже. Более того, это был хороший урок. Я стала крепче.

— Может, расскажешь, как это было? — Денби затаил дыхание. — Впрочем, сама смотри, я не настаиваю.

— Давно это было, — тихонько начала Мартина. — Я любила его. Любила достаточно, чтобы поверить.

— Ну а он? — Денби вдруг почувствовал, как ненавидит этого человека, которому Мартина подарила свою любовь.

Не заслуживал ее этот ублюдок. Ярость Денби обернулась против него самого: может, и он таков же?

— Но он, как водится, обманул. Женат был. — Мартина попыталась засмеяться, но вместо смеха с губ сорвался какой-то болезненный хрип. — И это знали все… кроме меня.