Влюбленные в книги не спят в одиночестве
Шрифт:
– Не знаю, что тебе сказать…
– Тогда ничего не говори.
Я шагнула к нему, но в последний момент спохватилась.
– До свидания, Диана.
Не дав мне времени на ответ, он развернулся и ушел. Я не двинулась с места, пока он не исчез за углом в конце улицы. Я сражалась со слезами. Утопическая картинка понемногу пробивалась сквозь реальные воспоминания: вот я снова в Малларанни, и ничего не изменилось. Эбби по-прежнему весела, Джек здоровый и крепкий, Эдвард одинок, у него никого нет, кроме пса и фотографий. Почему я предполагала, будто жизнь без меня застынет
И вот все кончено. У меня теперь есть Оливье, в жизни Эдварда появилась женщина. Каждый из нас начал новую главу. Но Эбби… Как не думать о ней?
Глава пятая
Наше романтическое путешествие пришлось как нельзя более кстати. Оливье, возможно, и не подозревал, насколько удачна его затея увезти меня к морю, в уютную бухточку, окруженную скалами. Солнце, жара, певучие интонации местных жителей, прохладное розовое вино и мой новый купальник помогли вернуть все на свои места.
Эти четыре дня стали волшебным уходом от реальности, и я еще больше привязалась к Оливье. Он угадывал все мои желания, всякое его действие, всякий жест были нежными, а слова предельно тактичными. Он был полон решимости сделать все, чтобы я как следует отдохнула, поэтому мы отказались от усердного изучения окрестностей. Я заново открывала для себя значение слова “отпуск” – благодаря долгим сиестам, которые себе позволяла, купанию в море, ужинам в ресторане. Мы бездельничали вдвоем, сколько влезет, и это доставляло нам удовольствие. Я даже почти забыла о “Счастливых людях”.
Уже завтра мы должны уезжать. Мы обедаем на террасе, и тут вдруг мои мысли почему-то принимают другое направление: я заволновалась, справляется ли Феликс.
– О чем ты думаешь, Диана?
– О Феликсе, – засмеялась я.
– Тревожишься?
– Немного…
– Так позвони.
– Нет, я могу подождать еще сутки.
– Ты уже заработала приз жюри за то, что вспомнила о нем только сейчас! Я ожидал, что это случится гораздо раньше. Не отказывай себе ради меня.
– Спасибо! Я позвоню ему с пляжа, пусть позлится!
Оливье рассмеялся:
– Я и не подозревал, что у тебя имеются садистские наклонности.
– Он это обожает, что поделаешь… Давай еще выпьем!
Час спустя я поджаривалась на солнце, а Оливье плавал. Он выбрал для нас уголок среди скал, недоступный детям, чтобы избавить меня от приступов отчаяния. Я чувствовала, как нагревается моя кожа, и мне это нравилось. А особенно нравился загар, придававший мне здоровый, сияющий вид – в последний раз я была такой после нашего семейного отдыха. И еще одна вещь делала меня особенно счастливой: отсутствие чувства вины. Я просто ликовала!
– Счастливые люди ни хрена
Я почти отвыкла от упоминания “Счастливых людей”…
– Феликс, видел бы ты меня сейчас! Я румяная, как поджаристый пирожок, чуть поддатая после нескольких бокалов правильно охлажденного прованского винца и скоро отправлюсь плавать в море с любимым мужчиной.
– Что за незнакомка мне звонит?
– Единственная и неповторимая – твоя хозяйка!
– Значит, ты теперь предаешься безумствам?
– Еще как! А что у тебя? “Счастливые люди” пока не рухнули?
– Мне удалось избежать пожара, наводнения и ограбления, так что я, можно сказать, справляюсь.
– Иными словами, мне пора возвращаться. На завтрашний вечер назначается большая ревизия.
– Оттянись по полной. Очень приятно слышать тебя такой.
– Я так и собираюсь.
– Я боялся, что после появления этого перца и в особенности после сообщения о болезни Эбби ты снова замкнешься.
– Все хорошо. Будем прощаться, Оливье машет мне.
Я выключила телефон и закинула его на дно сумки. Сдержалась и не стала злиться на Феликса за последнее замечание. Я сделала все, чтобы не думать об Эбби и насладиться обществом Оливье. Буду продолжать в том же духе. Я глубоко вздохнула, сняла солнечные очки и вошла в воду. Подплыла к нему, ухватилась за плечи, он улыбнулся мне и тронул губами руку, обвившую его шею.
– Все в порядке? – спросил он.
– Давай не будем о Париже.
Последняя ночь в отеле. Мы только что занимались любовью – нежно, как всегда, – и меня охватил страх. Страх потерять нечто драгоценное после этих кратких каникул, боязнь утратить спокойствие, попросту говоря. Оливье прижимался к моей спине. Он обнял меня. Я рассеянно гладила его руку и смотрела в открытое окно.
– Диана, ты уже несколько часов где-то далеко…
– Да нет, что ты…
– Проблемы со “Счастливыми”, с Феликсом?
– Вовсе нет.
– Скажи мне, что тебя мучит.
Хватит! Пусть он замолчит! Зачем он такой внимательный и проницательный? Не хочу, чтобы он проткнул шар, внутри которого нам так хорошо и спокойно!
– Ничего, клянусь тебе.
Он вздохнул и потерся носом о мою шею:
– Ты не умеешь лгать. Беспокоишься за эту женщину, твою ирландскую хозяйку?
– А ты с каждым днем все лучше меня знаешь… Да, правда, я вспоминаю ее и не могу поверить. Она так много сделала для меня, я только теперь это понимаю… И представить себе, что она… нет, это невозможно. Мне хочется что-то сделать. Но что?
– Для начала позвони ей.
– Не уверена, что сумею.
– Придется набраться смелости, но ты гораздо сильнее, чем тебе кажется. Когда я встретил тебя, ты показалась мне невероятно хрупкой. Но потом я разглядел у тебя внутреннюю силу, большие запасы силы. У тебя получится.
– Я подумаю.
Я повернулась к нему и поцеловала. Мне нужно было, чтобы он все время оставался рядом, хотелось вцепиться в него и не отпускать, и я не собиралась взвешивать возможные последствия звонка в Ирландию.