Влюбленный герцог
Шрифт:
Глаза ее снова наполнились слезами, и он снова привлек ее к себе и долго гладил по волосам, желая успокоить. Наконец она перестала всхлипывать.
— Лучше бы вы рассказали мне об этом до того, как я к вам прикоснулся.
— Как я могла? Единственное, чего мне хотелось со дня нашей первой встречи, — чтобы вы меня уважали.
Никакой упрек не мог бы подействовать на него сильнее, чем это удивительное признание. Он опустил голову и закрыл глаза, посылая себя в самые глубины преисподней а свою надменность, будь она трижды проклята! Сколько раз бросал он ей в лицо свое неодобрение! Почему
— Хотите, я принесу вам вина? — спросил он.
Она кивнула.
Поцеловав ее в лоб, он встал с дивана, подошел к шкафчику с напитками и налил ей в бокал вина. Потом задумчиво посмотрел на нее через плечо, думая, что она попытается остановить его, если узнает, что он собрался сделать этой ночью.
Долф был не единственным, кого следовало наказать еще до рассвета. Ярость бурлила в жилах Хоука, черная, жаркая, бешеная, сводящая его с ума.
Он опустил в ее стакан каплю опия, который держал в шкафчике на случай бессонницы. Это ее успокоит и поможет уснуть.
Поколебавшись, он достал из шкафчика серебряную фляжку, подарок Белинды, и наполнил ее французским коньяком, который прислал ему Джек. Этой ночью ему предстояло провернуть кое-какие темные делишки, и нужно будет подпитать свою ярость.
Хоук завернул крышечку на изящной фляжке и сунул ее в жилетный карман. Пригодится.
Он принес ей вино, и она пробормотала что-то в знак благодарности. После этого он впустил в библиотеку Гипериона, свою любимую собаку, чтобы она охраняла Белинду и составила ей компанию. Черный ньюфаундленд свернулся на ковре у дивана, где сидела Бел, ослабевшая от слез. Хоук наклонился и запечатлел нежный поцелуй на ее холодном влажном лбу.
Она схватила его руку.
— Не покидайте меня, Роберт!
— Я здесь.
Он присел на край дивана. Она пила вино, а он гладил ее по волосам и держал за руку.
— Вы держались сегодня так храбро, — прошептал он. — Если бы я знал, я никогда в жизни не заставил бы вас пройти через подобное унижение.
— Я знаю. — На губах ее задрожала улыбка.
— Использовать вас как приманку для Долфа… Мне не следовало втягивать вас в это дело. Почему вы согласились, Бел?
— Нужно было выполнять обещание, — вздохнула она. — Мне хотелось показать вам, какая я смелая.
— Вы все время это показываете, Белинда. Вы умеете владеть собой, моя девочка.
Она задумчиво улыбнулась и поудобнее устроилась на диване.
Он бросил взгляд в сторону фортепьяно.
— Сыграть вам колыбельную?
— Нет, просто побудьте рядом, — попросила она умоляющим голосом и потянулась к его руке.
— Я здесь, я здесь. Бедный мой ангел, вы несете на своих плечах такое бремя! — Он осторожно гладил мягкие легкие волосы у нее на виске, но мысль об исполосованном шрамами мерзавце, который так обошелся с этой невинной, получившей аристократическое воспитание девушкой, вызывала в нем бешенство. И понадобилась вся его
Он вспомнил, как монеты скользнули в ладонь тюремного сторожа и как надзиратель распекал одного из своих подчиненных. Конечно, в стенах «Флита» найдется кому рассказать то, что он захочет рассказать, — за деньги, разумеется.
Хоук тревожно взглянул на каминные часы. Пора идти.
— Вы должны отдохнуть, дорогая. Постарайтесь уснуть, — шепнул он. — Я скоро вернусь.
— Почему вы уходите? Останьтесь, — пробормотала она. Глаза ее слипались — опий начал действовать.
— Спите, мой ангел. — Он наклонился и запечатлел на ее щеке поцелуй, легкий, как шепот. — Помните, я ваш покровитель и больше никому не позволю причинить вам вред.
— Угу. — И она заснула.
Хоук вышел из библиотеки и направился в свою спальню. Там он переоделся во все черное и взял два дуэльных пистолета. Подумав, снял кольцо, украшенное фамильным гербом. Лучше, чтобы никто его не узнал.
Он быстро спустился по лестнице, вышел на усыпанный гравием двор позади Найт-Хауса и подошел к каретному сараю. Там он оглядел все экипажи и выбрал старую черную карету, которую несколько лет назад отдал в распоряжение слуг. Сегодня ему был нужен именно такой экипаж — крепкий, но без особых примет. Он велел Уильяму запрячь четверку лошадей, а потом уселся на место кучера и взял в руки поводья.
Уильям встревоженно посмотрел на мрачное лицо хозяина и спросил, не нужна ли его помощь. Но Хоук не хотел, чтобы были свидетели того дела, которое он задумал. Он надвинул шляпу на глаза и выехал на улицу. Толпа, наблюдавшая за фейерверком, уже начала расходиться.
Должно быть, он несколько переборщил, потому что какие-то подвыпившие молодые повесы, покидавшие праздник, приняли его за извозчика и хотели нанять, но он не остановился, и они осыпали. Хоука ругательствами и угрозами. Сначала он решил заехать в тюрьму. Около ворот «Флита» он спрыгнул на землю и, подозвав какого-то беспризорника, попросил его постеречь лошадей, пообещав скоро вернуться.
Привратнику Хоук сказал, что ему нужно видеть Альфреда Гамильтона, и его пропустили внутрь. Проходя по коридору, он оглядел вестибюль.
Кабинет надзирателя был закрыт.
— Надзиратель сегодня не на дежурстве? — беспечно спросил он сторожа.
— Работал днем.
— А-а… — кивнул Хоук, смерив взглядом провожатого. — Верно, вы этому рады. Он ведь крутехонек.
— Да уж, чего и говорить. Прямо надсмотрщик за рабами, черт его побери! — проворчал молодой сторож.
Когда они добрались до камеры Гамильтона, сторож повернулся к Хоуку, ожидая платы за то, что сейчас повернет ключ.
Хоук положил ему в руку десять золотых соверенов, что было, по всей вероятности, больше, чем этот человек зарабатывал за месяц.
— Не знаете, где мне найти его? — поинтересовался он.
— Надзирателя?
— Мне нужно поговорить с ним.
Сторож уставился на монеты и нервно сглотнул.
— Таверна «Петушиная арена», вот где.
— А где это? — вежливо спросил Хоук.
— Паддинг-лейн, в двух шагах от Биллингсгейта.
— Это точно?
Сторож бросил на него взгляд через плечо.