Влюбленный мститель

Линн Вирджиния

Его пальцы оставили на ее подбородке покрасневшие следы. А на лице Хлои, и без того алом, полыхал румянец. Кейл даже устыдился.

– Ты права. Просто я должен твердо знать, где друзья, а где враги, и, если вы близки с Уэйдом... то мне не помешало бы и это знать.

Внезапный порыв ветра взъерошил Хлое волосы, и она убрала их с лица.

– Он компаньон моего дяди, – сказала она с серьезным видом.

– И все?

Она бросила на Кейла яростный взгляд.

– А что ты подумал?

– Я просто уточняю. Когда я увозил тебя

с той улицы, мне показалось, будто Драйден расстроился сильнее Митчелла. Если между вами что-то есть, это может стать очень важным.

– Не понимаю, как и для кого.

С минуту Кейл изучал ее.

– Скажу тебе честно, у меня с Драйденом старые счеты. И я был бы тебе благодарен, если бы ты рассказала мне всю правду.

– Я уже рассказала. – Голос Хлои звучал неуверенно.

– Ладно, – кивнул наконец Кейл, – пока не буду настаивать. Похоже, ты не настроена говорить мне правду. Хотя это не совсем честно с твоей стороны. Я ведь рассказал тебе все, что ты хотела знать.

– А, кто сказал, что в жизни все должно быть честно? – тихо отозвалась Хлоя, и на ее щеках вновь запылал румянец.

Она не осмеливалась смотреть Кейлу в глаза.

– «Весь мир – театр, а люди в нем – актеры», – процитировал Кейл и тотчас прочитал в глазах Хлои недоумение. – Это Шекспир.

– Знаю!

– Правда?

Он поднял ее подбородок и заглянул ей в глаза. Под трепещущими ресницами вокруг зрачка он разглядел крошечные янтарные пятнышки. Ему даже показалось, что в глубине ее карих очей он видит свое отражение.

– Я поражен! Ты знаешь великого Шекспира? – спросил он, потирая ее подбородок. – Вот уж не думал, что он входил в программу твоего образования.

– Почему ты до сих пор считаешь меня необразованной? Женщин учат не только тому, как вести себя в обществе. В школе нас учили многим предметам, а вот этикету приходилось обучаться дома.

Кейл в изумлении убрал руку.

– Вот это да! Не встречал такой разумной особы.

– Я не... – Хлоя остановилась. – Ты обращаешь внимание только на плохое и худшее, что во мне есть. Выходит, я постоянно вынуждена оправдываться.

– Значит, в нас много общего.

Кейл поднял с земли рукавицы и выпрямился. Заметив на лице Хлои обиженное выражение, он удивленно посмотрел на нее.

– Да, возможно, ты прав. У нас много общего, – отозвалась она чуть осипшим голосом.

Хлоя встала и направилась к дому. Оставшись один, Кейл неожиданно ощутил укол совести. Ему очень не нравилось это чувство неловкости, и он поспешил вновь надеть на себя маску безразличия, тем более что привык к ней за последнее время.

Черт бы ее побрал! Он отнюдь не настроен проявлять сострадание, разводить сантименты, это мешает ему, сбивает с пути к намеченной цели. Во что бы то ни стало он должен добиться своей главной цели – отомстить Митчеллу.

Не будет ему прощения, если отступится от задуманного. Когда-то давно он уже потерпел поражение из-за собственного страха. Эта мысль неотвязно

преследовала Кейла. Нет, ему ни за что нельзя сдаваться. Во имя справедливости он должен довести дело до конца!

Остановившись на крыльце, Хлоя смотрела на Кейла. А он, надев рукавицы, снова принялся рубить дрова. Как будто важнее занятия для него не было. Возможно, и впрямь не было. Хлоя решила, что Кейл обладает удивительной чертой – не отвлекаться от поставленной цели.

Значит, надеяться ей не на что.

Хлоя, вспоминая бурные события трех последних дней, пыталась разобраться в этой сумятице. Скажи ей кто месяц назад, что она отважится уехать на Дикий Запад, где ее ограбят, похитят, совратят, а потом она влюбится в своего похитителя, решила бы: собеседник безумен.

Но произошло именно так.

Хлоя прислонилась к неотесанному столбу, подпиравшему навес над крыльцом, и задумчиво провела рукой по коре, нащупывая бугорки обрубленных сучьев. Если быть до конца честной, она влюбилась в него с первого взгляда. В тот день, когда они впервые увиделись, она ощутила во всем теле волнующую дрожь и, несмотря на страх и злость, почувствовала непреодолимое влечение к нему.

Хлое вспомнились слухи, которые ходили в Сан-Суйо, и те мифы, что она читала давным-давно. Теперь-то она могла засвидетельствовать, как настоящий разбойник превращается в легендарного героя. Взять, к примеру, Робин Гуда или Джесси Джеймса, о чьих подвигах ходили легенды. И тот и другой, по ее глубочайшему убеждению, были самыми отпетыми мошенниками.

Чем же тогда привлекли ее хрипловатый голос, серые глаза, мужественный рот и сладкая ложь вкрадчивых слов Кейла? Это тайна, причем коварная.

Оставаться дольше в этой долине – значит отдать свою душу похитителю навсегда. Грабителю, разбойнику с большой дороги, изгою.

Хлоя вошла в хижину. Внутри было темно. Запах яблок и половинка каравая хлеба – вот все, что осталось от обеда, который они устроили прошлой ночью прямо на постели, когда Кейл вернулся, неся немудреные угощения.

Наевшись всего, как проголодавшиеся дети на пикнике, они нежились на выцветшем лоскутном одеяле. И лишь тогда, разомлев от удовольствия, Хлоя позволила себе на минуту задуматься о Диане, о том, что та ей наговорила. А еще впервые по-настоящему задумалась о Кейле, о его прошлом и будущем.

– Ты когда-нибудь тосковал по цивилизации? – спросила она.

Кейл лениво улыбнулся:

– Ты имеешь в виду городскую сутолоку, толпы пьяниц и распутных девиц? Нисколько. Здесь спокойно и просторно. Я жил в городе, где людей интересует лишь то, чем заняты их соседи.

– А где ты жил?

Кейл ответил не сразу:

– В Нью-Йорке, некоторое время с семьей.

Хлоя удивилась:

– Я думала, ты из Техаса.

– Я здесь родился. Мой отец родом из Ньюберга, маленького городка к северу от Нью-Йорка. Папа переехал сюда из-за нас. Хотел начать здесь новую жизнь. Не вышло.