Влюбленный скрипач (сборник)
Шрифт:
Лену поселили в комнате Павлика. Но это, как уверяла всех Саша, было временно. Она хотела построить дом и ни капли не сомневалась, что у нее все получится. В 1996 году это уже было реально.
Короче говоря, и Мария Александровна, и Саша, и Лена чувствовали себя счастливыми. Только Настенька капризничала все время. «Наверное, перевозбудилась», – решили женщины. Но вечером, дотронувшись до пылающей щечки девочки, Саша забеспокоилась. Когда измерили температуру, то ахнули – тридцать девять.
– Надо «Скорую» вызвать! – воскликнула
– Нет! Я вызову врача, который лечил Павлика!
Саша подошла к стенке в прихожей, где был приклеен листок с телефонами, и набрала забытый номер. Мария Павловна приехала через полчаса. В это время Лена уже дала малышке жаропонижающее, которое предусмотрительно купила в Швейцарии.
– Горлышко красное. Ангина! Нужны антибиотики, – сказала вечно уставшая врач. – Вот рецепт. Лечите девочку. Я приду завтра.
Только когда Мария Павловна ушла, женщины опомнились: поздний вечер, все аптеки закрыты, а ждать до завтра…
– Ни в коем случае нельзя ждать, – устало проговорила Саша. – Надо съездить в дежурную аптеку, она где-то в центре. Такси, что ли, вызвать…
– Давай позвоним Толику, попросим его, – сообразила Лена, убеждая себя, что в предложении ее нет ни капли корысти.
Толик примчался так быстро, словно ждал их звонка и уже держал наготове машину.
– Не волнуйтесь, девочки, я мигом! – ободрил он встревоженных женщин, взял рецепт и исчез за дверью, не успев выслушать тройное «спасибо».
Вернулся он не один. Открыв дверь, Лена увидела за плечом Толика высокую мужскую фигуру и, конечно, сразу догадалась, кто это.
– Сашеньке очень вредно волноваться, – шепнула она Давиду, услышав торопливые Сашины шаги.
Отправив Толика за лекарством, Саша села в кресло у окна и задумалась. Какое-то сладкое предчувствие томило ее, странным образом накладываясь на мысли о больной дочери. Потом Саша услышала звук щелкнувшего замка, скрип открывающейся двери, осторожный голос Лены и вдруг, сама не зная почему, резко поднявшись с кресла и раскинув руки, почти бегом бросилась в прихожую. Она уже чувствовала, знала, что увидит там… Давид шагнул навстречу и нежно прижал ее к себе. Да, он готов был принять ее, свою родную, милую красавицу Сашу, с еще не родившимся ребенком, с трехлетней Настенькой и, конечно, Павлом. К тому же только сегодня Давид узнал от врачей, что после трех перенесенных им операций он никогда не сможет стать отцом.
Лена взяла у Толика лекарство, а потом, едва скрывая волнение и радость, за руку повела молодого человека к себе, где дремала больная Настенька. Мария Александровна не без некоторого, правда, сожаления тоже пошла в свою комнату. А Давид и Саша, обнявшись, стояли в прихожей…
Саша вдыхала забытый запах любимого и хотела выбросить из памяти все, что с ней произошло за эти годы. Она даже растерялась, почувствовав движение в животе.
– Смотри-ка, все уже по комнатам разошлись, пойдем и мы с тобой, – улыбнулся он и ласково взял ее под руку.
Они сели на диван, поначалу боясь прикоснуться друг к другу, а потом Давид дотронулся до ее волос, Саша повернулась, и их губы слились в жарком поцелуе. Слияние душ произошло одновременно со слиянием истосковавшихся друг по другу тел.
– Я люблю тебя! – эту фразу они произнесли одновременно.
…Саша проснулась ночью, осторожно вытащила свою руку из-под головы Давида. Сквозь тонкие шторы в комнату пробивался бледный свет фонаря. Она с нежностью посмотрела на спящего: гримаса боли искажала лицо любимого. Саша уже догадалась, что его лечение идет не совсем успешно, что Давида мучают постоянные боли, хоть он и старается не показывать этого.
– Надо бы в Швейцарию! И поскорее! Ладно, утром поговорим. – Она села на край дивана, ища босыми ногами тапочки. Всегда, когда дети болели, Саша просыпалась среди ночи и шла посмотреть, нет ли у них жара, не забит ли носик. Она встала и вдруг почувствовала, как что-то горячее течет по ногам.
– Господи! Началось! – пронеслось в голове, но страха эта мысль почему-то не вызвала.
– Давид! – Саша дотронулась до его плеча.
Он молниеносно вскочил на ноги, точно как распрямившаяся пружина.
– Что случилось, Санечка?
– Я, кажется, рожу сегодня! – спокойно сказала она.
Давид включил свет, посмотрел на ее ноги и едва слышно охнул.
– Саша! Это кровь! Что, так рожают?! Мария Александровна! Лена! – закричал он, разрывая ночную тишину. – Саша рожает!
Она растерянно смотрела на свои ноги, по которым стекала кровь, собираясь в лужицу.
– Боже, что это? Да и рано еще… – Она сразу почувствовала ужасную слабость и почти упала на диван.
– «Скорую» надо вызвать! Быстрее! – вопреки обыкновению потеряв самообладание, исступленно крикнула Лена.
– Не успеют! Это тебе не Швейцария. – Толик, вбежавший в комнату вслед за Леной, в два прыжка подскочил к дивану и бережно поднял Сашу на руки, отрывисто бросив побледневшему Давиду:
– Брюки надень!
Друзья бежали по лестнице, понимая, что сейчас все зависит от их быстроты. Спасла ночь, по безлюдным улицам они доехали до больницы за пятнадцать минут.
– Кровотечение! Беременность семь месяцев, наверное, рожает! – быстро объяснил дежурному врачу Давид.
– Гинеколога сюда! – крикнула медсестре принимающая доктор.
– Спасите ее, за любые… – Давид вдруг побледнел и, чувствуя, что теряет сознание, схватился рукой за стену.
– Молодой человек, мы все сделаем… – Она не договорила, повернувшись на грохот падающего тела.
Толик не успел подхватить друга, так как перекладывал на каталку Сашу. Она закатывала глаза и стонала. Начались схватки.