Влюбленный странник
Шрифт:
Рэндал нажал на газ и прибавил скорость, так как они выехали на менее оживленные улицы вокруг Риджент-парка. Скоро они уже выехали из Лондона, и «бентли» рванулся вперед, словно гончая на охотничьей тропе. Сорелла, затаив дыхание, смотрела вперед. Миля проносилась за милей, дома и виллы уступили место бескрайним полям.
Рэндала одолевало нетерпение — ему хотелось поскорее попасть в Квинз-Хоу. Поместье принадлежало Рэндалу с недавних пор, хотя он с детства мечтал о доме в деревне. Как и многие горожане, он не любил проводить выходные в Лондоне. Как только стало известно, что Рэндал Грэй хочет купить дом, агенты стали
С того момента, как он увидел Квинз-Хоу, Рэндал понял, что это — единственный дом, который понравился ему по-настоящему, дом, который во что бы то ни стало должен принадлежать ему.
И сейчас Рэндал чувствовал тот же восторг, который испытал в первый раз, увидев этот дом. Он словно спешил на встречу с любимой женщиной, а вернее, он возвращался домой. Рэндал воспринимал Квинз-Хоу именно как свой дом. Он отчетливо понял это именно сейчас, хотя подсознательно ощущал и раньше. А еще, как это ни удивительно, ему так же сильно хотелось приехать туда вместе с Сореллой и показать ей свой дом.
Глава восьмая
Поместье Квинз-Хоу было построено несколько веков назад, во времена королевы Елизаветы, и с тех пор изменилось мало. Дом из красного кирпича с окнами, отделанными темными панелями, был компактным и располагался посреди сада, разделенного тисовыми изгородями на небольшие участки, засаженные цветами.
Дом стоял на невысоком холме, откуда можно было видеть на много миль вокруг поля и леса Хартфордшира. Рэндал влюбился в Квинз-Хоу с той минуты, как увидел это место, и успел привыкнуть к восторженным похвалам тех, кто впервые видел его сельский дом. Но Сорелла ничего не говорила. Она молча смотрела на дом из машины, пока Рэндал подъезжал к парадной двери, но в глазах ее застыло такое выражение, что в словах просто не было необходимости. Не существовало таких слов, которые могли бы выразить ее восхищение.
Рэндал секунду наблюдал за ней, затем перегнулся через Сореллу, чтобы открыть дверь.
— Почему ты не выходишь? — спросил он. — Боишься разочароваться?
Сорелла внимательно посмотрела на Рэндала.
— Не понимаю, как вы можете жить где-то еще, если у вас есть этот дом?
Рэндал улыбнулся:
— А ты не забыла, что мне надо зарабатывать деньги, чтобы содержать этот дом?
— Но вы могли бы писать и здесь.
— Так я и делаю, — подтвердил Рэндал. — Весь первый вариант «Сегодня и завтра» я написал в этом саду. Я покажу тебе, где именно, если тебе интересно. — Он вышел из машины и, обойдя ее, протянул Сорелле обе руки. — Пойдем обследуем Квинз-Хоу, — сказал он, — дом знаменитого драматурга Рэндала Грэя.
Сорелла захихикала, и лукавые смешинки заблестели в ее глазах. Но вскоре их сменило восхищенное выражение, когда, стоя на крыльце, девочка оглядела двор со старинным колодцем, огромные кованые ворота, стойки с геральдическими символами по обе стороны арочного входа, через который они только что проехали.
Рэндал взял ее за руку и открыл тяжелую дверь, ведущую в дом. Как только дверь открылась, их приветствовали шумным визгом и лаем два кокер-спаниеля, нетерпеливо поджидавших их внутри. Собаки визжали от радости, бегали кругами вокруг Рэндала и подпрыгивали, норовя лизнуть его
— Сидеть, мальчики, — скомандовал Рэндал и добавил, обращаясь к Сорелле: — Это — местные жители. Зовут их, по какой-то необъяснимой причине, Мосс и Твид.
— Какие милые имена! — воскликнула Сорелла, гладя собак.
А затем, преследуемый по пятам собаками, Рэндал повел Сореллу в гостиную.
Это была длинная комната с низким потолком, окна которой выходили с одной стороны на ухоженный парадный сад. С другой стороны была дверь, ведущая на лужайку. В камине горело огромное полено, а через дверь проникал солнечный свет. Не дожидаясь Рэндала, Сорелла выбежала в сад.
И там застыла, жадно поглощая глазами сначала вид вокруг, а потом, обернувшись, и сам дом. Побитые вековыми ветрами и непогодой кирпичи словно излучали покой и доброту, какой не было ни в одном доме, виденном Сореллой до сих пор.
Дом был таким необыкновенным, так явно отражал период, когда был построен, и в то же время был таким удобным, что и сейчас, спустя годы, навевал мысли о домашнем тепле и уюте. Он каким-то образом оставался красивым, не вызывая при этом трепета и благоговения. Дом был старым, но не казался древним, и в возрасте его была какая-то своя магия, свое волшебство, заставлявшее каждого поверить, что здесь он узнает секреты, которые давно мечтал разгадать, сделает открытия, к которым тщетно стремился прежде.
— Тебе нравится? — тихо спросил Рэндал.
Сорелла даже не поняла, что стоит молча уже несколько минут и теперь, словно Рэндал больше не может перенести ее молчания, он задает ей вопрос, привлекая к себе ее внимание.
К удивлению Рэндала, Сорелла ничего ему не ответила. Вместо этого она пошла по мощеной дорожке, с одной стороны которой была живая изгородь, и остановилась перед ступеньками, ведущими в розарий.
Там она стояла, положив одну руку на причудливые кованые воротца, открытые, чтобы можно было спуститься по лестнице, и силуэт ее выделялся на фоне старой кирпичной стены. На Сорелле было зеленое платье, купленное несколькими днями раньше, она скинула пальто, войдя в дом, и на ее темноволосой головке не было шляпки.
Подувший с равнины ветер растрепал ее волосы, и неожиданно, когда Рэндал смотрел на стоящую перед ступеньками девушку, он почувствовал, что глубоко у него внутри что-то происходит. Он понял, что в эту секунду Сорелла дала ему сюжет для новой пьесы.
Это озарение всегда приходило к нему таким вот образом, вырастало из какой-то мелочи, из подсмотренной сцены или персонажа, из услышанной истории. Он вдруг понимал, что именно эта сцена, эта история, этот персонаж станет краеугольным камнем всего сюжета. Бывало, что потом ничего не происходило довольно долгое время, но Рэндал знал, что семя уже брошено в почву, и готовился пожинать урожай.
Иногда Рэндал был на грани отчаяния, понимая, что надо что-то писать, а главной идеи все нет. Но теперь, после того как он закончил «Сегодня и завтра» гораздо раньше, чем рассчитывал, в голове появился зародыш новой пьесы. Что это будет за пьеса и как в ней будут развиваться события, Рэндал пока что не имел понятия. Но он понимал, глядя на Сореллу, что она пробудила в его душе творческий импульс, который очень часто спал глубоким сном именно в те моменты, когда особенно был необходим Рэндалу.