Влюбленный виконт
Шрифт:
И уж конечно, Элизабет не заметила, что он тайком наблюдает за ней.
Майлз незаметно вышел на террасу через французскую дверь, притворяясь, что его чрезвычайно интересует стол с напитками, хотя за всю эту неделю не выпил ни капли, и незаметно бросил взгляд на танцующих. Элизабет изящно кружилась, окруженная серебристым шелком, который в точности повторял цвет ее глаз, и он просто не мог отвести от нее взгляд.
Пусть она и была в объятиях другого. Глупо, наверное, что он пришел на этот бал.
– Виски?
Майлз резко поднял глаза, застигнутый на
– Нет, спасибо, – пробормотал он.
– А я бы выпил немного, – сказал его кузен сухим тоном.
– Вот как.
Майлз посмотрел вниз, увидел бокал, взял одну из бутылок и налил виски.
– В последнее время я вас почти не видел. – Люк взял у него бокал, но пить не стал. – Ваш камердинер сказал, что вы оделись к вечеру. Я решил, что увижу вас здесь. В последнее время ваше отсутствие стало весьма заметно.
Действительно, они жили в одном доме, но пути их теперь не пересекались. У обоих совершенно изменился распорядок дня, хотя, как ни смешно, причина этих изменений была одна и та же.
Женщина. Люк проводит ночи где-то вне дома, а Майлз взял за правило приходить очень поздно и снова уходить рано утром, чтобы избежать встречи с Элизабет.
– Я держусь на расстоянии. – Майлз старался говорить обычным тоном, чтобы в голосе его не звучали попытки оправдаться. – И не только ради нее. Вы знаете мои чувства. Вы можете в чем-либо упрекнуть меня?
– Нет, не могу, но что же вам делать дальше? Не можете же вы избегать ее вечно.
Это так, подумал Майлз, но он пытается. Звучала музыка, кружились танцующие пары, и Майлз больше, чем когда бы то ни было, жалел, что сезон в полном разгаре и что погода стоит жаркая, потому что он вспотел в своем фраке.
– Как она хороша.
– Она хочет поговорить с вами.
Майлз оторвал взгляд от изящной фигурки Элизабет и посмотрел на Люка.
– О чем?
– О чем? Черт побери, Майлз, вы же ее знаете. Естественно, ей хочется обсудить тот поцелуй у фонтана, свидетелем которого я был на днях, и, насколько я могу судить, ей хочется еще много чего. Элизабет стала взрослой, но она не до конца сбросила личину того товарища по детскими играм, которого вы помните. Я думаю, вам хорошо известно, что она идет к решению проблемы самым прямым путем, когда ей что-то надоедает.
Слова «проблема» и «надоедает» не были особо лестными. Майлз сглотнул и промямлил:
– Я не уверен, что мне хотелось бы вести такой разговор.
– А я совершенно уверен, что выбора у вас почти нет. Она пригрозила, что загонит вас в угол в вашей спальне; такую тактику я не мог одобрить, так почему бы не избавить нас обоих от излишнего беспокойства и просто не поговорить с ней? Это, – бесстрастно добавил Люк, – даст вам возможность сделать ваше дело.
Майлз почувствовал, как в нем что-то расслабилось. Это не было настоящее облегчение, потому что ему еще предстояло узнать, что хочет сказать Элизабет, но он освободился от необходимости держаться на расстоянии от нее, к чему он сам себя приговорил. Он мог вынести многое, но
– Она иногда бывает очень упряма.
– Вы говорите это ее опекуну, а он может и оскорбиться, – сухо сказал Люк. – Быть может, вы могли бы избавить ее теперешнего партнера от его обязанностей и увести ее в сад подышать свежим воздухом. Я думаю, что могу доверять вам и что вы не предадитесь страсти на клумбе с розами леди Ротеджер.
Майлз не был уверен, что ей когда-либо захочется предаться страсти с ним, и от этого его душа рвалась на маленькие ленточки.
Но может быть, поскольку она попросила своего брата сообщить Майлзу, что…
Нет, надеяться – это неблагоразумно.
– Подумайте о возможных царапинах, – согласился он с деланым спокойствием. – Положитесь на нас. Я верю, что мы просто все обсудим, как два взрослых человека.
– Взрослых?
– Да, сосредоточьтесь, пожалуйста, на этом новом подходе к вашим отношениям. – Люк внимательно смотрел на него. – Это не детские игры. Будьте благоразумны и приведите ее обратно прежде, чем люди начнут шептаться.
– Приведу, – пообещал Майлз.
– Музыка кончается, – заметил Люк, – и у меня много дел сегодня вечером, так что, если вы не возражаете, теперь самое время.
Майлз понимал, когда ему делают подарок.
Он ушел.
– Как вы раскраснелись.
При звуке такого знакомого голоса Элизабет глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Майлз стоял всего в нескольких шагах, материализовавшись из толпы танцующих, высокий и неотразимый в вечернем костюме. Он продолжал обычным голосом, с ничего не выражающим лицом:
– Я не хочу сказать, что это вам не идет, но, может быть, вам не помешает немного подышать свежим воздухом, Эл.
Ее партнер, молодой человек, чьи необычайного размера бакенбарды и напомаженные волосы в сочетании с бриллиантовыми пряжками на ботинках придавали ему вид денди, очевидно, услышал, как кто-то окликнул его по имени, поклонился и скрылся.
Майлз смотрел ему вслед с раздражающе довольным видом. Элизабет сказала едко:
– На самом деле он просто очарователен и прекрасно танцует вальс.
– Я уверен, что он истинный образец модного джентльмена. – Майлз снова перевел взгляд на девушку. – Не хотите ли выйти со мной в сад на пару минут?
Он снова настал, один из тех моментов, когда ее пульс убыстряется и она как будто забывает все остальное в мире просто потому, что Майлз смотрит на нее.
Или может быть, дело в том, как он смотрит.
Он ждал, приподняв брови.
В конце концов она ведь хотела поговорить с ним, хотела все уладить, но до сих пор не поняла, что собирается ему сказать, и это было действительно трудно. Она найдет что сказать; оставалось только надеяться на это единственное, что она знала наверняка – что жизнь ее станет невыносимой, если Майлз будет избегать ее.