Вмерзшие в S-T-I-K-S
Шрифт:
– Кто ментат? – сразу спросил Воронцов, оторвавшись от чтения.
– Лесовик.
– Хорошо.
– Что хорошего? Что натворили опять?
– Да ничего не творили. Просто наш донжуан вчера с Алисой был, надо бы эту тему замять, чтобы Клоп в больничку не поперся.
Псих заржал.
– Да и пусть идет. Фарту ж жить веселее станет, теперь за ним начнут не только сектанты, но еще и нимфы гоняться.
– Оборжаться. – сказал я.
– Ладно. Переговорю с ним. Этот вопрос
– Мало ли что они там в свои стволы пихают. – развел я руками.
Зазвонил телефон. Псих взял трубку.
– Угу. Угу. Понял.
– Все, давайте вниз. – скомандовал он.
Мы спустились на первый этаж и прошли в допросную. Воронцов встал в углу, оперевшись на стену. Я уселся за стол. Псих и Якимура сели напротив. Еще один стул между ними был свободен.
В комнату вошел высокий широкоплечий чуть полноватый мужик в старом охотничьем тулупе.
– Здарова, опера. – сказал он, снял шапку ушанку, протер ею лоб и положил на стол. Запустил пятерню в длинную клочковатую бороду, разгладил усы и уселся.
Якимура лишь кивнул, а Псих крепко пожал ему руку.
– Чо такой смурной, хладнокровный? – обратился Лесовик ко мне.
– Не выспался просто.
– Давайте задание. – сказал он уже следакам.
– Сейчас плешивый придет у него и спрашивай. – сказал Псих, а потом наклонился и что-то шепнул ему на ухо.
Спустя минуту в комнату вошел Клоп. В руках у него был тот же чемоданчик. Сидячих мест не было. Он оценил кто в доме хозяин, но ничуть не смутился. Достал какой-то документ и отдал его ментату.
– Хм. – Лесовик запустил руку в бороду и изучал документ. – Понятно. – наконец выдал он.
– Готов? – спросил у меня Псих.
– Готов. Чего тут готовится то?
– Тогда поехали. – сказал Лесовик. – Твое имя Фарт?
– Да.
– Тебе шестьдесят лет?
– Нет.
– Ты сейчас в Цитадели?
– Да.
– Тебя пытаются убить прямо сейчас?
– Нет.
– Угу. Хорошо.
Это он типо настройку провел. Интересно.
– Ты убивал людей?
– Да.
– Угу. – он разгладил усы и немного наклонил голову, прислушиваясь к внутренним ощущениям. – Хорошо. Едем дальше. – кивнул он сам себе. – Находишься ли ты в состоянии алкогольного или наркотического опьянения?
– Нет.
– Имелся ли у тебя контакт со знахарями или нимфами в последние сорок восемь часов.
– Да.
– Опа.
– Что? – вклинился Клоп. – Когда? С кем?
– Вчера с Жердем. Все же написал. – про Алису я, разумеется, умолчал.
– Это печально, господин Фарт. – сказал он мне, а затем обратился к ментату:
– Могут
– Могут, – сказал Лесовик, – но не сильные.
– Продолжайте. – кивнул Клоп, что-то пометив у себя в блокноте.
– Так, что там у нас дальше. – ментат мазнул взглядом по листку и снова обратился ко мне:
– Имеются ли у вас диагностированные психические расстройства?
– Нет.
– А не диагностированные?
– Не могу знать. – по военному ответил я.
– Слышите ли вы голоса? Не кажется ли вам иногда, что некоторые ваши мысли, словно подкинули?
– Нет.
– Угу. Хорошо. Не замечали ли за собой странностей или быть может, легкую одержимость какой-нибудь навязчивой идеей?
Вот дерьмо! Ощущал, вчера сидел напротив Алисы и очень даже ощущал и до сих пор ощущаю. Плохо вчера с ней получилось. Надо извиниться сходить. Придется правду говорить.
– Замечал.
– Вот! – воскликнул Клоп.
– Не кипишуй. – сказал Псих.
– Опишите этот момент.
– Это личное, к делу не относится.
– Я же говорил, он что-то скрывает. – снова подал голос Клоп.
– Опишите свою навязчивую идею.
Я тяжело вздохнул.
– Еще раз говорю. Это личное. Связанно с симпатией к девушке. К делу не относится.
– Отказываетесь пояснить этот момент?
– Да.
Клоп снова что-то записал у себя в блокноте.
– Хорошо. Состоите ли вы в сговоре с сектантами?
– Нет.
– Как думаете, в ваше сознание могли вторгнуться с помощью гипноза, энэлпэ или даров Улья.
– Нет.
– Почему вы так считаете?
– Мне кажется, я бы почувствовал.
– Как пребывание в Цитадели сказывается на вашем психическом состоянии?
– Положительно.
– Знаете ли вы лиц причастных к сговору с сектантами?
– Может и знаю. Только они мне об этом самом сговоре не докладывают.
– Угу. – кивнул сам себе Лесовик. – Подозреваете ли вы кого-нибудь в связи с сектантами?
– Подозреваю.
– Кого?
– Всех и каждого.
– Угу. А кого больше всех?
– Воронцова.
Стажер аж от стены отлип.
– Хера себе. – только и выдал он.
– Почему вы его подозреваете?
– По ряду причин. Во-первых он у меня вызывает какое-то иррациональное доверие. На уровне интуиции. Паранойя напрочь отключается. Мозг отвергает весь недавний пережитой опыт и прямым текстом заявляет, что ему можно верить.
Во-вторых, будь я сектантом, то точно бы завербовал Воронцова. Потому, что не подумают на него. Он на крота вообще не похож. В свете событий с предательством Йена еще и включается принцип, молнии не бьющей два раза в одно и тоже место.