Вмерзшие в S-T-I-K-S

Крам Дмитрий

Я надел перчатки и забрал у Картежника «беретту». И где только взял такую? Воронцов подъехал, зашел в гараж, врубил светодиодную «летучую мышь», подвешенную к потолку, подошел к держащемуся за голову Картежнику, заламал его, обшманал, выгреб все из карманов и связал руки пластиковой стяжкой.

– Мужики, вы что-то попутали. – залепетал Картежник. Он походил на цыгана, такой же смуглый и кудрявый, еще и с крючковатым носом. – Я не сам по себе, я под вояками хожу.

– Да мы знаем. – заулыбался я. – Просто хозяин твой очень глупый и жадный

человек. Он взял у меня вещи и не захотел возвращать. Я ни слова не сказал про свои горошины, но ему этого показалось мало.

– Если у тебя с… –он замялся, но все решил не называть имя, – с моим старшим терки с ним и решай. Я-то здесь причем?

– Вещи мои у тебя. Продал их все ты. А спрашивать я только со старшего должен?

– Да я же не знал…

– Заткнись, пока я тебе что-нибудь не сломал. Тайник где?

Он посмотрел мне под ноги на пол застеленный листами рубероида.

– Я пока тачку обшманаю. – сказал Воронцов, сыпав мне в карман мою долю из кошелька барыги.

– Угу. Руки ему сначала спереди сцепи, пусть сам открывает. Не хочу, чтоб мне кисть оторвало.

На этих словах Картежник даже скорчился от досады. Я не переставал держать его на прицеле, мало ли какой у него дар. Метнет в меня фаейрболл, и поминай, как звали.

Барыга убрал листы рубероида, под которыми обнаружился обычный дощатый пол. Утопил шляпкуодного из гвоздиков, затем взял в углу плоскогубцы и чуть вытащил другой, потом чуть приподнялдоску, просунул инструмент в щель и перекусил растяжку. И как он ее так установил, туда же рука не пролезет?

Вдруг Картежник резко развернулся и влепил мне доской по ноге. Я выматерился и завалился. Выстрелив в падении. Пуля прошла сквозь барыгу. Он выхватил из тайника ствол и прыгнул сквозь стену гаража. Оттуда донеслось урчание и выстрелы.

Я вскочил и, прихрамывая, бросился на улицу. Увидел лишь промелькнувшую перед лицом ногу Воронцова. Напарник. Хм. Ну да, пожалуй, теперь уже напарник запрыгнул на крышу гаража и несколько раз выстрелил.

– Что там? – спросил я.

– Тварь его подрала. – отозвался Воронцов. – Но вроде жив еще. Так непонятно, там весь снег в крови.

Матерясь на все еще ноющую ногу, я забрался на крышу. Кровь смешалась со снегом, отчего тот приобрел специфичный розовый оттенок. Странная четвероногая тварь, покрытая серой слежавшейся шерстью, валялась на боку. Картежник сидел, опершись на стену гаража. Из одной ноги был вырван приличный шмат мяса. Хорошо, что мутант его цапнул. А то мог на гараж заскочить и кого-нибудь из нас подкараулить.

Воронцов спрыгнул вниз и забрал у барыги пистолет. Я тоже спустился, достал нож и начал вскрывать споровый мешок зараженного. Внутри обнаружилась одна горошина и три спорана. Как-то многовато для такой хилой твари.

Напарник перетянул Картежнику ногу ремнем. И мы вместе за шкварник потащили его до ближайшей дырки в сплошной стене гаражей. Занесли его внутрь склада. Воронцов достал смартфон.

– Давай буди его. Компромат

запишем и валить отсюда надо.

Я бил барыгу по щекам, пока он не очнулся.

– Значит так, – начал я, когда он окончательно пришел в себя. – если рассказываешь все, от и до. Потом будешь жить, начнешь играть в молчанку – привалим и уедем. Понял?

Картежник часто закивал. Воронцов врубил камеру. Сначала сфокусировал изображение на документах барыги, затем заснял его самого. Потом Картежник начал доставать по одному стволы из тайника, некоторые были с пломбами, другие же без.

– Я никого больше не знаю. Работаю только с Гнутым. Он всегда сам на меня выходит. Я уже перепродаю стволы. Если чистый то по магазинам, если палевный, то иногда на черный скидываю через Шерхана.

Он еще много всего рассказал, включая места встреч и адреса некоторых барыг. Воронцов ушел допроверять машину.

– Смотри чего нашел. – он показал мне револьвер в полиэтиленовом пакете.

– Ну и что нам с тобой делать? – спросил я пленного.

– Да отпустите, мужики, я тут не приделах. Обычный торгаш, какой с меня спрос?

– Давай его тут без тачки бросим? – предложил Воронцов. – Выберется, значит, достоин. Подохнет, значит не очень-то и хотел жить.

– Справедливо. Поехали.

– Мужики, да вы чего. Стойте. Ну что вы как звери? Мужики! Погодите! – взмолился он.

– Где второй тайник? – спросил я.

– Какой второй? Тайник один только.

– Поехали. – сказал я Воронцову.

– Стойте! – крикнул нам Картежник, когда мы уже собирались уходить. – В стене тайник, только я достать смогу.

Я бросил ему ключи от нивы.

– Доставай.

Барыга с трудом поднялся.

– Руки. – протянул он стянутые запястья. Я разрезал пластиковые наручники. Барыга сунул руку в стенку гаража, а потом вытащил оттуда запечатанные в целлофановый пакет спораны, на первый взгляд штук сто. Он передал мне кулек.

– Остальное.

– Это все.

Я тяжело вздохнул закрыв глаза.

– Этот гандон меня уже достал! – изобразил раздраженность Воронцов. – Вали его и делу край. Стену раздолбим чем-нибудь.

– Ладно. Ладно. – сдался барыга и вытащил из другого участка стены кулек раза в три поменьше набитый горошинами.

– Другое дело. – сказал я, забрав добычу.

Оружие мы сложили в обычный мешок из-под картошки, который видимо шел в комплекте с уазиком, и забросили назад в машину.

– И что сейчас с ним делать? – спросил я.

– Виму сдадим.

– Возьмет?

– От меня да.

– Тогда поехали.

Буханка рыкнула движком и, выплюнув снег из-под колес, покатила по занесенной дороге.

– Если вдруг остановят, то мы тайник вскрыли по наводке информатора, везем в отдел сдавать улики. – напутствовал меня Вороцнов.

– Понял.

– Знаешь, может, реально пару пистолетов сдадим, прикроем задницу на всякий случай.

– Давай. – согласился я.