Вместе с Россией
Шрифт:
Телеграмма Рейли послужила последней каплей, переполнившей чашу терпения лорда Китченера.
— Я иду к его величеству и прошу разрешить мне поездку в Россию на несколько дней… Адмирал, вы свободны!
…Все это было еще свежо в памяти фельдмаршала, когда русские военные вошли в его кабинет. Зло на Россию и русских еще кипело в душе, но Китченер заставил себя подняться из-за стола в знак уважения к герою, бежавшему из австрийской тюрьмы. Он крепко пожал Соколову руку и пригласил обоих сесть.
Лорд решил пока не открывать генералу тайну своей поездки в Россию. Он не знал, что стараниями
Принимая Ермолова и Соколова, Китченер рассчитывал проверить хотя бы на них сведения о пагубном моральном состоянии русских. Однако это ему совершенно не удалось. Ермолов был хитрый царедворец. Хотя он и слышал что-то от приезжих офицеров о непорядках в Петрограде, но не собирался откровенничать с английским фельдмаршалом. Соколов же так долго не был в России, что сам ничего не знал о положении на родине. Он только очень толково рассказал военному министру свои впечатления о состоянии духа в Австрии и Германии.
— Вы хорошо говорите по-английски, — глядя в упор на Соколова, сказал комплимент Китченер. Полковник, открытый и искренний, ему явно понравился. — Может быть, вы будете сопровождать меня в одной поездке, если я смогу скоро отправиться?
— Охотно, милорд! — ответил Алексей и добавил после краткой паузы: — Хотя я и очень тороплюсь в Петроград…
Китченер пропустил мимо ушей последнее заявление. Он так же четко закончил беседу:
— Через пару дней, когда вопрос решится, вас поставят в известность. Пока можете быть свободны!..
…По дороге в бюро генерал очень просил Соколова не отказать грозному Китченеру в его просьбе и не портить с ним отношения. Он сообщил также полковнику, что британские офицеры рады принять русского коллегу у себя и готовы устроить прием в его честь. Соколову такие приемы уже надоели во Франции, но ради укрепления союзнической дружбы он решил ответить согласием на приглашение командира одного из кавалерийских полков, стоявших милях в ста от Лондона. На следующий день он уехал на сутки в полк. Когда же вернулся в столицу, он узнал, что адъютант военного министра искал его по приказанию своего шефа. Китченер отбывал специальным поездом на север, в Шотландию, чтобы на крейсере из Скапа-Флоу отправиться в Россию. Король дал разрешение, крейсер был готов и стоял под парами в военно-морской базе на Оркнейских островах. Поездка строго секретна, и Соколову не решались сказать заранее. Китченер уехал в Россию без него.
«Как жаль! — думал Алексей. — Через три дня я был бы уже дома…»
78.
Ранним утром в понедельник 5 июня быстроходный паровоз с прицепленным к нему классным вагоном бешено мчался вдоль морского берега на самом крайнем севере Шотландии. От Хальмсдэля, знаменитого своими лососиными прудами, дорога повернула от побережья в местность, называемую Кэйтнис.
У окна единственного вагона возвышался военный огромного роста. Если бы какой-нибудь немецкий шпион смог взглянуть на эту фигуру, он без труда узнал бы прославленного фельдмаршала Китченера, фотографиями которого были полны все союзнические газеты. Но в этих безлюдных районах Шотландии почти не было даже местных жителей, не то что чужеземцев.
Фельдмаршала сопровождали в поезде бригадный генерал Эллершоу, сэр Дональдсон из министерства вооружений, полковник Фрицнеральд, О'Бейрн из министерства иностранных дел, сэр Робертсон из министерства снабжения. Адъютант военного министра, второй лейтенант Мак-Ферсон из шотландского Камеронского полка, доложил патрону, что русский полковник, приглашенный фельдмаршалом сопровождать его в поездку, не мог быть предупрежден своевременно и поэтому остался в Лондоне. Задерживаться из-за него было нельзя.
Еще до полудня вагон фельдмаршала прибыл в Тэрсо. Китченер вышел, как всегда подтянутый и аккуратный. Его сапоги и ремень были начищены до зеркального блеска, наплечные знаки и пуговицы сияли, военной выправкой фельдмаршал служил образцом для солдат и офицеров. У пирса уже стоял небольшой миноносец «Оак», на борту которого министр и его свита пересекли пролив Пентленд-Ферт и вошли в бухту Скапа-Флоу. Это была главная база британского военно-морского флота. Командующий Джеллико ждал Китченера на флагманском корабле «Айрон Дюк».
В проливе дул свежий ветер, бежали довольно высокие валы, а здесь, в бухте, со всех сторон защищенной островами, море едва плескалось о борта судов. Только два дня назад Гранд-Флит вернулся в Скапа-Флоу после Ютландского сражения. Боевые корабли еще несли следы пожаров, палубные надстройки искорежены взрывами вражеских снарядов, в корпусах зияли пробоины. Почти везде шли ремонтные работы.
«Оак» подвалил прямо к адмиральскому трапу линкора, Джеллико встретил военного министра на палубе. Потом флагман повел показывать свой корабль. Офицеры и команда горячо приветствовали самого популярного из деятелей своей страны. Адмирал с особенным удовольствием показывал Китченеру боевые раны корабля, нанесенные германской артиллерией. «Немцы стреляют метко и быстро», — отдал он дань уважения противнику.
Уже в салоне, где ничто не напоминало о войне, Джеллико рассказал Китченеру о ходе Ютландского боя, посетовал, что Адмиралтейство не извлекло выводов из предыдущего, хотя и значительно меньшего сражения на Доггер-банке в январе 1915 года. Как и тогда, британские снаряды не обладали должной силой, огнеприпасы чересчур быстро воспламенялись в башнях и погребах от пожаров и раскаленных осколков, броневая защита многих кораблей была непрочной, дальномеры оказались хуже германских…
Побеседовав, Джеллико предложил фельдмаршалу отобедать перед дальней дорогой.