Вместе вопреки
Шрифт:
— Ну уж нет, — твердо заявляет Юля, когда я заматываю свои все еще влажные волосы в хвост. — С такой прической я тебя отсюда не выпущу.
— У меня уже нет времени на укладку, — вяло возражаю, хотя и понимаю, что жидкий крысиный хвостик смотрится убого. — Тем более, фен у нас уже неделю как сломался.
— Я из клиентской раздевалки возьму, — не сдается она.
— Нас Марина за это прибьет, — кричу в уже удаляющуюся спину коллеги. Фен в тренерской раздевалке, действительно, сломался уже давно, но так как на дворе лето, мы не особо донимали начальство напоминанием о замене.
Через пару минут Юля возвращается с феном и другой нашей коллегой, Светой.
— Вот, — кивает она на меня, — собралась так на свидание идти, прикинь!
— Платье — огонь, — одобрительно кивает она и делает мне знак покрутиться.
Я покорно поворачиваюсь, демонстрируя огромный вырез на спине и предупреждаю:
— У меня реально нет времени на сборы. Но за фен спасибо.
— Садись давай, — командует Юля, а Света достает из своего шкафчика косметичку.
Меня так и подмывает рассказать им, что свидание, на которое они так тщательно меня собирают, фальшивое, но это лишь добавит проблем если они вдруг увидят наши фото в прессе.
От одной мысли о заказных фотографах в горле собирается мерзкий ком. Всегда ненавидела этот аспект светской жизни. Дело в том, что если твоя персона, действительно, интересна журналистам, то они сами будут за тобой гоняться и щелкать на камеру в самых неожиданных местах. Но не все светские львы и львицы попадают в фокус папарацци, поэтому мои однокурсники часто заказывали такие “неожиданные” съемки. Ибо какой смысл в грандиозных вечеринках, если о них потом не узнают простые смертные? Помню, Регина как-то даже известных блогеров приглашала на свой день рождения. За деньги. То есть, вместо того чтобы спокойно себе получить подарки от друзей, она платила каким-то левым людям, чтобы они ее поздравили своим присутствием…
Не думала, что Скалаев опустится до такого, но видимо, он решил ускорить весь процесс и не дожидаться пока слухи о нашей помолвке дойдут до прессы.
Отвлекшись на эти мысли, я забываю смотреть в зеркало и поэтому, когда звук фена над головой, наконец, стихает, удивленно смотрю на свое отражение.
Надо признаться, что с помощью не особо мощного припора и обычного гребешка для волос, Юле удалось сделать мне вполне сносную укладку. Света в это время тоже зря времени не теряла и теперь я смотрю на свои голубые глаза, которые, кажется, троекратно увеличились в размере благодаря какой-то супер-туши и черной подводке. — Для губ у тебя есть хоть что-то? — спрашивает она. — Знаю твою брезгливость, ты даже коврик свой антисептиком протираешь по десять раз за день, поэтому свою помаду не предлагаю.
— Есть блеск.
— Сойдет, — кивает Света. — Как раз акцент с глаз не перетянет. Ну скажи же, конфетка? — добавляет она, обращаясь к Юльке.
— Говорю, — со всей серьезностью соглашается та. — Конфетка и есть. Мужик твой слюни весь вечер будет пускать.
— Пренепременно, — скептически протягиваю. На самом деле, мне нет никакого дела до того как Скалаев отреагирует на мой образ. Это для окружающих у нас свидание, мы же с ним оба понимаем, что
В зале ресторана я сразу замечаю шумную компанию в центре и непроизвольно морщусь. Судя по всему, у них проходит какой-то важное празднование и они считают, что окружающие должны обязательно разделить с ними эту радость. Тосты звучат слишком громко, смех слишком звонко, а оклики официантов — слишком пошло.
Администратор провожает нас в дальний угол зала и оставляет изучать меню.
— Долго твоих журналистов ждать? — с неким раздражением спрашиваю Скалаева. От гама вокруг у меня начинает раскалываться голова, все-таки бессонные ночи никому не идут на пользу.
— По идее, скоро, — он пожимает плечами и кивает на шумную компанию за моей спиной: — Агапов, наверняка, хочет подождать пока все гости соберутся, а затем устроит очередную пошлую фотосессию для свеженькой прессы.
— Агапов? — непонимающе переспрашиваю. Какая связь между ними и нашим ужином?
— Глава Крестокса, — поясняет Марат. — Неужели не узнала? МиКрейт с ними сотрудничает на постоянной основе.
— Причем здесь они? — Агапова, как и его фирму Крестокс я, конечно, знала, но связь, тем не менее, не уловила.
— Ну ты же не думаешь, что я лично сообщил журналистам, где собираюсь отужинать в компании своей невесты? — Скалаев удивленно задирает брови. — А Агапов сегодня закрыл сделку со шведами, так что отмечать будет с размахом и журналюги непременно приедут. Мою физиономию они знают и вряд ли удержатся от того, чтобы щелкнуть и нас заодно. Слухи о нашей свадьбе и так довольно быстро распространились после благотворительного вечера, так что дело за малым…
— И можно приступать к разводу, — перебиваю его.
— Именно это я и хотел сказать, — усмехается он, а я прячу глаза в меню, потому что смотреть на его улыбку не входит в мои планы. Впрочем, как и улыбаться самой. Я хочу, чтобы Марат понял, почувствовал лед, сковывающий меня изнутри. Чтобы он знал, что тот поцелуй ничего не меняет между нами. Это было ошибкой. Очередной. Как показывает практика, с возрастом мы продолжаем их совершать.
Я все больше уверена, что наши отношения закончились разрывом не потому что мы были молоды и импульсивны, а потому что мы просто не подходим друг другу… абсолютно. И ничего с этим не поделать.
Сделав заказ, Марат пытается завести беседу, но у меня перед глазами стоит лишь образ Арины в тиаре и то с каким теплом на нее смотрел ее крестный. Желчь снова подкатывает к горлу и я, перебив его на полуслове, сообщаю, что мне нужно в уборную.
Макияж, который сделал Света все еще безупречен, укладка тоже держится, а в туалет я не хочу. Но тем не менее, я провожу в дамской комнате долгие десять минут, листая новостную ленту в телефоне. Не хочу возвращаться туда. Не хочу сидеть с ним за одним столом и делать вид, что все в порядке. Потому что все не в порядке. Абсолютно!