Вместе? Всегда
Шрифт:
– Что это? – он берет меня за руку, которую я случайно порезала, когда хотела поесть торт.
Его прикосновение нежное и аккуратное, будто он боится, что моя рука может рассыпаться на маленькие кусочки. Но, не смотря на это, его взгляд немного злой.
Освобождаю руку из его ладони и тут же обнимаю его. Пит секунду ничего не делает, но потом обнимает меня в ответ. И тут я понимаю, чего мне не хватало все это времени. Простого человеческого тепла. Человека, которому я нужна по-настоящему.
Не притворные обнимания Гейла, который делал
– Да ты вся промокла! – ужасаясь, вскрикивает он, отстраняясь от меня. – Давай, скорее в душ!
– Нет, подожди, - я хватаю его за руку, останавливая, он явно собирался уйти. Наверное, что-нибудь дать мне типа полотенца или еще чего. – Надо поговорить, - говорю я, не хочу тянуть с этим разговором. Надо узнать, что он думает сейчас.
– Китнисс. Душ. Сейчас, - он разделяет каждое слово.
Потом берет меня за руку и тянет за собой, заводит в ванную комнату и уходит куда-то. Я неловко оглядываюсь вокруг. Наконец, он появляется и буквально впихивает мне в руки что-то мягкое. Это большое, белое махровое полотенце.
– Там внутри футболка. Твои вещи надо высушить. Там на полке, - он указывает рукой куда-то вправо. – Гели для душа, шампуни, в общем, бери, что хочешь, ладно? – тараторит он. А я пытаюсь уловить смысл его слов.
– Шампунь? – растерянно спрашиваю я.
– Ну, да. Знаешь, голову мыть, - он улыбается и пропускает между пальцев несколько мокрых прядок. – Давай, а потом поговорим, хорошо? – я рассеянно киваю, вспомнив о том, что должна ему сказать.
Разворачиваю мягкое полотенце, из которого выпадает еще что-то, как я понимаю, футболка. Поднимаю ее с пола и вешаю на крючок, который находится рядом с душевой кабиной, на этот же крючок вешаю полотенце. Включаю воду и залажу под теплые капли.
Горячие струи воды тут же согревают кожу, я моментально согреваюсь. Пользуюсь предложением Пита и мою голову. Закончив принимать душ, я насухо вытираюсь и надеваю футболку Пита. Рукава достают почти до локтя, а по длине она до середины бедра. Отлично.
Сгребаю в охапку свои вещи и полотенце и выхожу из ванной.
– Пит, - зову я, с целью узнать, куда деть все добро, что сейчас у меня в руках. – Ой, - вскрикиваю я, когда чувствую, что моей ноги касается что-то мокрое, а затем пушистое.
Опускаю голову вниз и вижу щенка, который удивленно смотрит на мою ногу. Не знала, что у Пита собака. По крайней мере. В прошлый раз ее тут не было это точно. Опускаюсь вниз и глажу пушистое создание, а оно в свою очередь весело виляет хвостом.
– Надо же, а от меня она убегала по началу, - Пит присаживается рядом и тоже начинает гладить собаку.
– Она у тебя давно? – спрашиваю я. И встаю, Пит поднимается
– Чуть меньше месяца. Финник хотел сделать сюрприз Энни, а оказалось, что у нее аллергия. И Бэти переехала ко мне, - он забирает у меня из рук вещи и возвращает их в ванную, развешивая на трубе, которая служит сушилкой для полотенец. Тем временем я снова присаживаюсь и глажу Бэти. Ее светло-коричневая шерсть гладкая словно шелк. Я всю жизнь мечтала о щенке, но сначала была против мама, а потом Гейл. – Вот так, твои вещи завтра будут сухими. – Ты, кажется, хотела сказать что-то важное? – интересуется Пит. Медленно киваю, в первые секунды не понимаю о чем он. А я и забыла. – Пошли на кухню.
Я киваю и иду следом. Пит достает из холодильника тарелку с ветчиной, а Бэти начинает вертеться вокруг него, словно юла, прося кусочек. Я усаживаюсь на край углового диванчика и наблюдаю за ними.
– Ладно, ладно, только чуть-чуть, - соглашается он, смотря на собаку, берет кусочек. Только он присел, как щенок тут же вырывает еду у него из рук и уходит в комнату.
– Так о чем ты хотела поговорить? – уже серьезным голосом спрашивает он, как будто только что вовсе не улыбался во все тридцать два зуба.
Я отодвигаюсь от края, освобождая месту Питу. Он присаживается рядом и внимательно смотрит на меня, я же делаю вид, что рассматриваю кухню. Она хоть и маленькая, но довольно-таки уютная и функциональная, а еще вся мебель здесь приятных пастельных тонов, но ярко-оранжевый чайник выбивается из общей картины, но все равно смотрится красиво.
Пытаюсь собраться с мыслями, когда я шла сюда, даже не думала о том, как я скажу ему обо всем, да и надо ли ему это все. Пит не торопит, он знает, что слова даются мне тяжело. Но вот прошла минута, за ней другая. Настенные часы, которые висят прямо напротив меня, говорят о том, что прошло уже десять минут. Я не знаю, что делать.
– Китнисс, все в порядке. Говори. Я слушаю, - он хочет взять мою ладонь, которая лежит на столе, в свою, но я ее убираю, делая вид, что поправляю волосы.
– Ладно. В общем, этот ребенок, - начинаю, а мой голос предательски дрожит. Я откашливаюсь, а Пит тем временем наливает мне воды в стакан. – Спасибо, - я выпиваю все воду, но, кажется, лучше не стало. – Так вот. Этот ребенок. В общем, отец ты, - последнее предложение я произношу очень быстро, затем закрываю глаза руками, боясь увидеть его реакцию.
Зачем я ему сказала? Лучше бы сидела дома и ела себе спокойно торт. А теперь сижу тут, боясь его реакции. Будет здорово, если он не пошлет меня куда подальше, а вежливо попросит уйти из его жизни.
Но вот я чувствую, как его руки обвивают мои плечи, и он прижимает меня к себе. Его губы касаются моей макушки.
– Я люблю тебя, - произносит он, еще крепче прижимая меня к себе, а я убираю ладони от лица, и обнимаю его в ответ. Слезы сами по себе стекают по щекам. – Ну, чего ты? – спрашивает Пит, одной рукой вытираю градинки соленой воды.