Вместить в ладони бесконечность
Шрифт:
– В чем-то ты и прав, – согласился Данислав Юльевич, глядя куда-то в сторону от Максима, словно хотел что-то рассмотреть. – Пожалуй, у тебя нет невесты.
– Вам-то что за дело до моей личной жизни?
Макс собрал свои вещи, мобильный телефон и надел куртку.
– Всего доброго! Денег мне за эти пару дней не надо. Не забудьте запереть детский сад, вдруг что ночью случится.
Теперь издевался уже Данилин.
– Не думаю, что стоит, – пожал плечами заведующий. – Вы ведь все равно скоро вернетесь. И лучше, чтобы в момент вашего возвращения, дверь была отперта. А то мало ли что…
И рот заведующего
– Пошел ты, – бросил ему Максим и вышел за порог.
Он быстро прошел по дорожке к калитке, ни разу не обернувшись, но чувствуя, как заведующий сверлит его удаляющуюся спину злобным взглядом.
Пошел ты на хрен, повторил Максим, не оборачиваясь. И как можно быстрее, чтобы пошел.
Он снова был свободен как ветер. Фрилансер. Никому не подчиняющийся человек. И ни от кого не зависящий. Вольная птица.
Заведующий молча глядел ему вслед. Он прекрасно знал о вызове полицейских, был осведомлен о невесте, которая в итоге оказалась не невестой и от которой отреклись, как от ненужной вещи, приезжавшей сюда в поисках своего непутевого человека. Все эти произошедшие события очень ему не нравились.
В то же время, нагловатый и придурковатый молодой администратор прекрасно подходил на свою роль. Вернее, должность.
Еще заведующий хорошо знал, что Данилин скоро вернется сюда. Возможно, в эту же ночь. И потому пребывал в спокойствии.
11
Сначала она думала – показалось.
Бывает же так.
Усталость, стресс, гудящая от напряжения голова.
Но старое радио, называвшая себя «Союз» абсолютно реально говорило на ее кухне и передавала, что самое ужасное, последние известия. В прилагательном последние, которые диктор выговорила как-то по-особому нехорошо, Лиза чувствовало нечто дурное.
Словно предзнаменование.
Лиза стояла возле плиты и недоуменно смотрела на магнитолу, одиноко стоявшую на подоконнике вместе с кучей ненужных тарелок. Минуту назад она пробовала перенастроить волну, и вроде это даже получилось – в ее двухкомнатную квартиру вновь из динамиков пришли современные танцевальные хиты и бодрый голос ведущих пошловатого вечернего шоу – но уже через пару минут радио САМО настроилось на волну треклятого старого радио.
– Идиотизм, – она чувствовала неприятную дрожь в коленях и подсознательно понимала, что все происходит не просто так. Есть нечто дурное в этом, откуда не возьмись появляющемся советском радио, которое чудным образом попадает в ее радиоприёмник.
Лиза снова включила нужную волну и продолжила варить макароны на ужин, но уже через мгновение услышала старую мелодию.
Взгляни и ты не будешь жалеть
И тысячу лет будешь смотреть.
Ты только не пройди, не пройди,
В глаза мои взгляни.
Терпеть не могу старые песни, подумала Лиза и хотела уже просто выключить приемник, как неожиданно в динамиках послышался голос ведущей:
– Песня Нины Бродской
Лиза остановилась на полпути к радио. Рука, готовая нажать кнопку выключения, замерла в воздухе.
Из динамиков послышался голос Пугачевой, а девушка так и стояла посередине кухни.
Елизавета с Урала, которая сегодня рассталась…
Фраза прозвучала настолько пугающе, что она не могла поверить. Возможно, это всего лишь совпадение, в конце концов сколько Елизавет на Урале, и сколько таких дурочек, которые до сих пор пишут на радио и просят заказать им слезливую песенку.
Нет, Лиза почему-то была уверена, что минутка на радио была посвящена именно ей.
Редакция нашей программы соболезнует
Соболезнует…
Но ведь это же бред, сказала она сама себе. Это просто…
Она шумно выдохнула. Это всего лишь проклятое, надоедливое радио, доводящее своими программами до белого каления.
И только.
Девушка наконец выключила приемник и решила заняться ужином. Ничего, что он пройдет в тишине. Так даже лучше. На худой конец, можно посмотреть и телевизор. Тем более ей не привыкать к одиноким вечерам, одинаково похожим друг на друга и потому кажущимися невыносимо долгими. Даже наличие парня в лице вечно беззаботного Максима Данилина не позволяло скрасить дни. То он был занят, то у него болела голова, то просто не хотел. Последнее оправдание было редким, но большинство отговорок из первого и второго пункта имели под собой основание не в виде работы или головной боли, а как раз в том, что кто-то ПРОСТО не хотел.
Лиза положила себе на тарелку приготовленный ужин, хотя и чувствовала потерю аппетита. Она быстро ушла с кухни, где в воздухе до сих пор слышны еще были звуки радиостанции, одно название которой теперь вызывало дрожь. Лиза не верила в привидения, духов и в прочую мистику, но сейчас чувствовала – творится что-то не то. Она не могла понять, чем именно напугана и почему какая-то, скорей всего пиратская, радиостанция ее так напугала.
Даже пиратские радиостанции не могут самовольно менять настройки чужих радиоприемников.
С другой стороны, любые приемники или магнитолы иногда ломаются и сами сбивают настройки. Это было небольшим утешением, девушка слегка успокоилась и попыталась отвлечься скабрезным ток-шоу, показываемому по одному из телеканалов. Но копание в грязном белье совершенно посторонних людей не прогнало из головы пугающие мысли.
Станция преследует ее.
Станция ловилась возле детского сада, а потом таинственно исчезла, словно ее и не было.
И до сих пор не ясно, что случилось с Лизиным парнем – да, Максим все еще оставался ее парнем. По крайней мере для Дизы, даже нерегулярный секс с партнером, позволял присвоить последнему статус ее парня. А парень гипотетически со временем мог превратиться в жениха. Правда, Лиза с горечью понимала, что до такого статуса Макс не дорастет. Вернее, не заслужит его.