Вначале были легенды

Варшавский Анатолий Семенович

До выплавки металла, до начал металлургии должны были пройти еще века и века. Но не с этих ли давних времен ведет человек свое знакомство с рудами?

Еще одно новейшее открытие: при раскопках палеолитического поселения Толбага в Забайкалье — дело происходило в 1979 году — археологи нашли скульптурное изображение головы медведя. Древний мастер прекрасно владел резцом. Приподнятый кверху кончик носа медведя, оттопыренная нижняя губа, маленькие глаза — все это передано удивительно точно. Медвежий «портрет» был, как пишут сделавшие открытие специалисты, изготовлен из зубовидного отростка второго шейного

позвонка шерстистого носорога.

Само поселение состояло из нескольких наземных жилищ округлой или овальной формы. Внутри жилищ археологи нашли остатки очагов. Близ одного из очагов и лежало скульптурное изображение головы медведя.

Возраст — не менее тридцати тысяч лет.

Все дальше вглубь уходят в Сибири следы человека разумного. И весьма похоже, что господствовавшие недавно представления, будто истоки древнейшей культуры каменного века Сибири нужно искать вне ее границ — к югу или к Западу, на просторах Центральной Азии и в Казахстане, нуждаются в основательной корректировке.

В свете новых открытий вполне оправданной представляется мысль, высказанная В. Е. Ларичевым: «Пришло время ставить на очередь дня интереснейшую проблему зарождения и формирования верхнепалеолитической культуры Сибири в ее границах».

Глава II

Шестнадцать тысяч глиняных табличек

20 октября 1933 года в Париже состоялся короткий телефонный разговор между Рене Дюссаном, хранителем восточных древностей музея в Лувре, и уже в ту пору известным знатоком древней истории Ближнего Восток Андре Парро.

— Можете ли вы немедленно выехать в Абу-Кемаль? — спросил тогда Дюссан.

— Немедленно, это как? В течение двух недель? — вежливо осведомился Парро. — Быстрее ведь не получится. Собраться надо. Добраться до Сирии. Да и там тоже намучаешься с дорогой.

Век космических скоростей был еще впереди. Самолеты в Бейрут летали от случая к случаю. В основном туда ездили железной дорогой, пароходами. В экспедиционной практике использовали верблюдов и ослов.

А ведь ослам случалось и заупрямиться.

Для понимания последующих событий стоит учесть два обстоятельства. Первое, что на слоеный пирог с самой неожиданной начинкой похожи земли Сирии. Издавна живут тут люди, на протяжении последних десяти тысячелетий сменяли друг друга, впрочем, как и в соседнем Ираке, различные племена и народы, в том числе аккадцы и митанни, хетты, арамейцы, ассирийцы, вавилоняне, медеи, персы. Проходили тут и армии Александра Македонского, а после неожиданной его смерти весь здешний регион попал под тяжелую руку Селевка — одного из удачливых военачальников Александра. В 64 году уже нашей эры в Сирию вторглись римские легионы. Сирийское царство Селевкидов было уничтожено, страна стала римской провинцией.

Крестный путь древней страны, чье выгоднейшее географическое положение — на пересечении морских и торговых путей — притягивало алчные взоры завоевателей чуть ли не всех времен, продолжался.

В XII веке на земли Сирии пришли крестоносцы, потом ею завладели египетские властители. Их сменили — и на целых 400 лет — турецкие захватчики.

И лишь в 1920 году, после того как Турция, сражавшаяся во время первой мировой войны на стороне Германии, потерпела оглушительное поражение, Сирия по Версальскому миру была объявлена самостоятельным государством. Правда (колониальная система в ту пору действовала еще довольно исправно), под протекторатом Франции. И французским капиталистам очень не хотелось упускать завидные богатства здешней земли.

Естественно, что «опекуны» ввели в Сирию некоторый контингент войск, занявших стратегически важные пункты. В ряде мест были учреждены военные комендатуры.

И еще об одном хотелось бы напомнить: холм Телль-Харрири, а это был большой и давно всем известный холм, находится в Северном Двуречье, примерно в 120 километрах южнее слияния Хабура и Евфрата.

В первых числах августа все того же, теперь кажущегося таким далеким 1933 года лейтенант Кабан, офицер специальных служб при комендатуре в городке Абу-Кемаль вблизи границы с Ираком, совершая обычный объезд своего участка, увидел на склоне холма Телль-Харрири группу бедуинов, искавших, как они ему объяснили, большой камень.

Камень был нужен для надгробной плиты умершему сородичу. Искали они уже давно, однако здесь, в пустыне, найти его было непросто. Посоветовав все-таки поискать в другом месте, — может, там повезет — Кабан продолжил свой путь.

Но несколько дней спустя к нему вдруг пришел один из бедуинов и спросил, что делать с найденным человеком.

Кабан вновь едет к Телль-Харрири. Вот склон холма — и впрямь послушались его совета бедуины, принялись копать в другом месте. А вот и человек — большая, в человеческий рост высеченная из камня фигура. Голов нет. Руки скрещены — такое впечатление, что «человек» просит о чем-то или, быть может, кого-то.

По низу скульптуры виднелась какая-то клинописная надпись.

С помощью сослуживцев Кабан перевозит найденный монумент в Абу-Кемаль.

300 килограммов весила скульптура.

О находке лейтенант, как и положено, доложил по начальству.

Местные французские власти связались с Парижем, там обратились в Лувр.

Конечным итогом всех этих действий явилось то, что Андре Парро оказался во главе небольшой экспедиции выехавшей в Телль-Харрири.

Вскоре после начала раскопок обнаружилось место древнего паломничества.

Взорам исследователей открылся храм, вернее остатки некогда находившегося тут храма Иштар, богини войны и плодородия. Стали попадаться и культовые статуэтки, изображавшие мужчин и женщин, поклоняющихся божествам. В их числе «управитель» по имени Эвхил, «мельник» Идинерум.

И тогда же — Парро точно приводит дату: 23 января 1934 года — они разыскали еще одну статуэтку. Она была сделана из красивого белого камня, чуть больше четверти метра высотой, и изображала идущего с молитвенно-скрещенными руками человека. Узкая диадема поддерживала собранные в пучок на затылке волосы. У человека, была длинная ухоженная бородка — в XIX веке такие бородки называли эспаньолками. И хотя поврежденные нос и губы несколько обезображивали лицо, в целом он производил впечатление лукавого и тертого господина вполне себе на уме.