Вначале их было двое...
Шрифт:
Меер, молодцевато подтянувшись, поздоровался с Эстер, в глазах его блеснул знакомый ей огонек, и по лицу разлилась, возникнув в уголках губ, радостная улыбка. Однако прошедшие годы сделали свое дело: в волосах Меера уже сквозила седина, около глаз лучились морщинки.
Эстер была счастлива видеть его и таким, постаревшим. Она глазам своим не верила, что видит его живым и невредимым. Давно ли, кажется, они все втроем шли по поселку мимо этих самых ворот? Давно ли по-юношески задорно до хрипоты распевали, гордо вскинув головы, бодрую песню:
Лейся,Оба друга, Меер и Вениамин, были влюблены в Эстер. Но они ничего не говорили о своем стыдливом молодом чувстве ни друг другу, ни той, что разбудила это чувство в их сердцах. Однако она догадывалась об этом по блеску их глаз, по грустно-мечтательным лицам.
Любовь Меера не умерла и тогда, когда Эстер вышла замуж за Вениамина. Он старался, правда, подавить ее, но это ему не удавалось. Как только началась война, он ушел вместе с Вениамином на фронт и как в воду канул — ничего о нем не было слышно. И вот теперь уж очень хотелось Эстер узнать, почему Меер не вернулся домой после окончания войны и что его вдруг заставило объявиться сейчас.
— Ты как — в гости приехал или останешься тут? — спросила она.
— Не знаю еще, там видно будет, — уклончиво ответил Меер.
Меер все порывался поговорить с Эстер, расспросить о ее житье-бытье, но, не зная, с чего начать, мялся и хмурился. На лице его застыло напряженное выражение. Хотя он и знал, что Вениамина нет в живых, но заговорить о нем или хотя бы упомянуть его имя ему было трудно.
— Так Вениамин погиб? Это правда? — спросил он наконец.
— Да, — кивнула Эстер.
Меер почувствовал в этом коротком, отрывистом ответе боль, и ему захотелось хоть как-нибудь утешить Эстер, хоть чем-нибудь отвлечь от гнетущих мыслей.
— Ты ведь не одна живешь — с матерью Вениамина?
— Да, с ней и с сыном. Ты еще не видел его — он родился после того, как вы с Вениамином ушли на войну. Хороший мальчуган, весь в отца. Хочешь взглянуть на него? Зайдем.
И Эстер провела гостя к свекрови. Броха, по своему обыкновению, не сидела сложа руки — она что-то вязала. И вдруг, как будто увидев привидение, она уронила спицы, клубок и вязанье.
— Меер! — всплеснула она руками. — Готова поклясться, что это Меер! Откуда? Рассказывай! Ты, кажется, на войне был с Вениамином?
— Нас потом назначили в разные части. Недолго мы повоевали вместе.
— Да, помнится, он об этом писал, — сказала Броха, поднимая оброненное вязанье. Она пододвинула гостю стул и попросила садиться. — Да, видно, только с того света нельзя вернуться, — со смешанным чувством радости и печали сказала она, вглядываясь в Меера. — Ты, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, неплохо выглядишь. Как жаль, что матери твоей не довелось повидать тебя перед смертью. Но как ни жаль, все же лучше, что она погибла, а не ты — ты еще молод. Вот и я с радостью отдала бы остаток своей жизни за то, чтобы Вениамин остался в живых… Ну, да что об этом говорить!..
— И моя мать была бы жива, если бы меня послушалась, — печально ответил Меер. — Уходя на фронт, я дал ей строгий наказ, чтобы она эвакуировалась, а она не послушалась,
— Так, видно, суждено, — вздохнула Броха. — Да, жаль тебя — мать нужна даже взрослым детям. А семья у тебя есть?
Меер отрицательно покачал головой.
— Ну, невест теперь хватает, выбор, слава богу, большой, — не без иронии сказала Броха. — Есть много девушек и вдов. Женихи и мужья в земле гниют, а они новых ищут.
Эстер побагровела от возмущения — как будто свекровь крапивой обожгла ей лицо.
— Чего вы так печетесь о Меере? — спросила она Броху.
— Ну, Меер уж как-нибудь и без моего попечения обойдется, — с плохо скрытой усмешкой ответила старуха. — Как по-твоему, Меер? Что ты скажешь?
Меер быстрым взглядом окинул Броху, пожал плечами и обернулся к Эстер, как бы ожидая, что она его выручит. И Броха, увидев, что поставила гостя в неловкое положение, задев при нем сноху, попыталась перевести разговор на другую тему.
— Ну, расскажи, как живешь. Мы так давно не виделись, а ты о себе и слова не скажешь.
Но Меер ответил отрывисто и неохотно:
— Живу помаленьку.
Все же он, чтобы нарушить напряженное молчание, изредка ронял несколько слов. Но беседа не налаживалась, и Меер снова опускал голову, время от времени украдкой бросая взгляды то на Броху, то на Эстер. Обе сидели нахмурившись.
«Ревнует, видать, старуха сноху, не хочется ей, чтобы она второй раз замуж вышла», — подумал Меер.
Он даже пожалел, что зашел. Но Вениамин был его близким другом, они и выросли вместе. Как же было не зайти, не взглянуть на его сынишку, не поговорить с его матерью? Да, зайти надо было, но зайти одному, без Эстер. А то можно подумать, что он только ради нее и пришел. Конечно, если сказать правду, то и ради нее. Он был бы счастлив, если бы Эстер соединила свою судьбу с его судьбою. Но как отнесется к этому мать Вениамина? Конечно, в глубине души она сознает, что Эстер молода и что ей надо выйти замуж. Но примириться с тем, что кто-то займет в жизни Эстер место ее покойного сына и будет счастлив с его вдовою, — примириться с этим старуха, видно, не в силах. Да и самому Мееру больно подумать, что счастье может прийти к нему только ценою несчастья его друга. Все эти мысли так расстроили гостя, что ему захотелось сразу же покинуть этот дом и скрыться с глаз удрученных горем женщин.
Но Броха стала уже раскаиваться в том, что невольно при госте обидела сноху, и попыталась оправдаться.
— Ну что я такое сказала? — заговорила она, разводя руками. — У меня, боже упаси, ничего дурного и в мыслях не было. И, право же, я ничего не вижу плохого в том, что вдова найдет себе человека по сердцу и выйдет за него замуж. Что можно сказать против этого? Ничего.
Но Эстер все сидела насупившись и ни слова не сказала в ответ. Броха, увидев, что сноха не идет ей навстречу, стала взволнованно ходить по комнате из угла в угол. Ей все же хотелось найти пути к примирению, и, увидев около стула, на котором сидел Меер, его заплечный мешок, она вспомнила, что гость с дороги, и обрадовалась, найдя желанный повод, чтобы возобновить совсем было замерший разговор.