Вне клана
Шрифт:
— А раньше? Кто еще жил здесь? И как вы оказались окружены проклятым лесом?
— Прежде от нас до Гаргунгольма было двести миль, — сказала она негромко. — Три года назад, когда мы легли спать, рядом были наши земли, деревни, небольшой город в пяти милях к северу. А когда проснулись, вокруг оказался только проклятый лес. Я не знаю, что сталось с людьми в деревнях или в городе…
Я только покачал головой. Звучало это с одной стороны дико, а с другой, после всего, что мне уже довелось увидеть и услышать, вполне правдоподобно. В самом деле, почему бы владениям демонических гаргун не расширяться вот такими прыжками?
—
— Я не знаю, — Амана вздохнула. — После того, как наше имение поглотил лес, мы оказались отрезаны от остального мира. Мы даже не знали, захватил ли Гаргунгольм всю Империю или где-то остались свободные земли.
— Остались, — уверил я ее. — Точно. Так почему тут только ты с ребенком?
Амана сделала неопределенный жест рукой.
— Слуги погибли первыми. Ни у кого из них не было магического дара и противостоять зову гаргун они не могли. Просто выходили в лес и не возвращались. Потом пришел черед младших членов клана со слабой магией. Они продержались дольше, но и для них все закончилось так же. Через месяц осталась только наша семья. Мой муж и свекор — они сильные маги… были сильными магами. Они думали, что сумеют пройти сквозь лес и привести помощь. Или же найти проход, чтобы потом вернуться за нами. Свекор потом и вернулся — мертвый, хотя выглядел и вел себя абсолютно как живой. Так и не смог пройти сквозь Завесу, долго топтался у нее, а потом снова ушел в лес.
Я вспомнил, что мальчишка упоминал о мертвом дедушке.
— А если он был не мертв? Просто изменен лесом до такой степени, что Завеса его не признала?
Амана покачала головой.
— Я знаю, что он мертв, и что мой муж тоже мертв. Их имена в родовой книге почернели на третий день после их ухода.
Значит, тут существуют родовые книги, которые показывают жизни и смерти людей, занесенных в нее. Поэтому глава клана Энхард и продолжает искать пропавшего внука — знает, что он жив. Интересно, как звучит его — возможно, мое — настоящее имя?..
— А та девочка-гаргунья, которая не гаргунья? Кто она такая? — спросил я. — Ты вела себя так, будто узнала ее.
Амана замедлила шаг, ее лицо потемнело.
— Моя младшая сестра. Она пропала двенадцать лет назад. Не умерла, просто пропала. У того чудовища было ее лицо, я уверена. Мне кажется, она испугалась и сбежала, потому что тоже узнала меня.
Я вспомнил собственное нежелание убивать, дважды поднимавшее голову, когда дело касалось девочки-гаргуньи… то есть не-гаргуньи. Ее спутников я рубил с охотой, не испытывая сомнений. Получалось, какая-то часть меня знала, что изначально та девочка-не-гаргунья чудовищем не была. Интересно, откуда?
— Как сеть поможет нам выбраться? — спросил я, сменив тему.
— Об этом упоминается в хрониках клана, — отозвалась Амана. — Когда мы оказались заперты здесь, то перерыли все архивы, искали все, что только есть о Гаргунгольме. Там и нашли про сеть душ. Когда муж и свекор пошли в лес, они как раз надеялись найти ее там. Понимали, что, не будучи архимагами, сами из проклятого леса выйти не смогут.
Очередной поворот коридора привел нас небольшую столовую. Там за столом сидел мальчишка и уплетал из тарелки что-то, что на первый — да и на второй — взгляд напомнило мне варево, которым меня и остальных «живчиков» кормили в деревне. Разве
— Нам удалось спасти нескольких куриц, — со вздохом сказала Амана, — а во внутреннем дворе — он закрыт от леса со всех сторон — я разбила огород. Три года мы выживаем только благодаря этому.
Я молча покачал головой. Я провел в проклятом лесу всего сутки, но был сыт им уже по горло. А эта молодая женщина прожила тут с маленьким сыном три года. И не сломалась, не сошла с ума, выдержала.
Кастиан почти ничего не ел за ужином, и, едва это перестало нарушать правила этикета — в этот момент я с удивлением поймал себя на мысли, что откуда-то эти правила знаю, — вскочил на ноги, сдернул со стены одну из лампад и вышел в коридор, кинув через плечо, что идет в родовые гробницы.
Амана проводила его взглядом, настороженность в котором ничуть не уменьшилась после того, как я рассказал ей историю Кастиана. Хотя при упоминании илуса она кивнула, показывая, что знает, что это такое.
После ужина Амана достала свиток, развернула. Выглядел тот таким старым, что казалось, вот-вот рассыпется в труху в ее руках. Амана прижала края полированными камнями, чтобы свиток не скатывался, и ткнула пальцем в рисунки в его центре.
— Вот.
Первый рисунок изображал свернутую сеть — точно такую, какая лежала у моих ног. На втором рисунке неведомый художник изобразил часть сети в увеличенном виде, показав стрелочками на места, где ячейки сети переходили одна в другую. Вернее, на места, где в этих ячейках виднелись крохотные, шириной в человеческий волос, щели. На третьем рисунке эти ячейки уже были разогнуты, а на четвертом составляющая эти ячейки металлическая проволока сплетена в клубок.
— Каждая ячейка сети — это пойманная Гаргунгольмом душа, — сказала Амана. — Клубок из сети душ будет стремиться за пределы леса — только там души смогут уйти к Благословенной Хейме. Живых Гаргунгольм ослепляет, пряча от них выход, но с мертвыми это не работает.
— Выглядит довольно просто.
Амана покачала головой.
— Вот, прочти, здесь есть приписка.
Я посмотрел, куда она показывала. Как и в прошлый раз, при попытке чтения косые завитушки сами сложились в слова с понятным смыслом.
— Часть ячеек сети — осколки душ демонов, — произнес я и с сомнением посмотрел на металлический сверток. Ничего демонического в свертке не ощущалось.
— Не только демонов, но и других иномирных тварей, — Амана обошла меня и присела, протянув руку к сети так осторожно, будто перед ней было гнездо с дикими осами. Коснулась сети, задержала пальцы на верхних ячейках и убрала. — Некоторые из этих тварей хуже и демонов, и гаргунов.
Еще хуже?
В отдалении послышались шаги, и в дверном проходе появился Кастиан. Выглядел он слегка зеленым.
— Что, нашел свою гробницу? — спросил я.
— Нашел. На ней действительно мое изображение и там, внутри, лежит иссохшая мумия. Одетая в мои одежды с моим родовым знаком на груди. Я не понимаю…
— Раз ты прошел через Завесу, ты живой человек, — вмешалась Амана. — Я помню ту гробницу. Но ее сделали больше трехсот лет назад, мало ли кого могли там похоронить.
— То есть… сделали на тот случай, если я умру, а потом решили использовать по назначению для неудачника, которому не нашлось другого места? — скептически уточнил Кастиан.