Вне клана
Шрифт:
Вот только о чем?
Морщась, я потер лоб, но вспомнить не смог. Ладно. Возможно, что это было вовсе неважно.
Насчет убийства…
— Ситуация станет понятней, ми-дан, если я начну рассказ с более раннего события, — предложил я.
— Со своего рождения? — вмешался Кастиан, усмехнувшись.
— Почти так, — согласился я и вопросительно взглянул на Хеймеса. После короткой паузы тот кивнул. Ну что ж.
— Семнадцать дней назад я очнулся на поле битвы примерно в шестистах милях к югу от столицы. Я
— Подожди-подожди! — Кастиан вскочил на ноги. Потом опомнился, посмотрел на Хеймеса. Тот лишь махнул рукой, и Кастиан продолжил: — Это что же, ты задавал свои дурацкие вопросы потому, что действительно ничего не помнил?
— Почти ничего, — согласился я.
— Семнадцать дней, да? Это значит, что ты вытащил меня из илуса на второй день своей жизни? И, такой же беспамятный, вывел нас из Гаргунгольма? И справился с Корневой Башней?
Я кивнул.
Кастиан еще несколько мгновений недоверчиво смотрел на меня, потом пробормотал «Иштавы бесы!» и медленно опустился на свое место.
А затем начались расспросы, куда больше походящие на допрос. Хеймес и Амана едва давали мне самостоятельно сказать несколько фраз, и тут же засыпали вопросами, вытаскивая такие детали, о которых я сам даже не подозревал. Как выглядела форма воинов в той деревне? Что дословно говорил офицер в казарме, когда рассказывал о поражении Темного Юга? Сколько казарм «живчиков» было, сколько человек находилось в каждой?..
Аль-Ифрит хотели знать все.
Они хотели знать даже такую мелочь, как узоры на воротах деревенских домов.
— Волнистые линии, — сказал я неуверенно. — А центре заштрихованный круг. Вроде так.
Хеймес придвинул к себе лист бумаги и быстро набросал несколько вариантов.
— Что-то из этого похоже?
— Вот этот узор, только немного иначе, — я взял протянутое мне деревянное перо с металлическим наконечником — Хеймес пользовался именно таким вместо обычных гусиных — обмакнул в чернильницу и добавил несколько штрихов.
Лист с моими исправлениями пошел по рукам.
— Шибины, — первой сказала Амана. Кастиан и Хеймес молча кивнули.
— И что это значит?
— Так называют чистокровных людей, добровольно перешедших под власть демонов, — пояснила Амана. — Деревня, в которой ты находился, принадлежала шибинам. Это их знак. Демоны не тревожат тех, кто наносит его на свои жилища.
Судя по спокойному, хотя и неодобрительному, тону Аманы, подобный переход под власть демонов был обыденным делом. Ну надо же! А у меня сложилось впечатление, будто демоны рассматривали людей только как еду или инкубаторы для своего молодняка. Хотя, с другой стороны, кто знает, чем шибины платили демонам за защиту?
— Почему дана Вересия и ее люди выбрали деревню шибинов под свой временный
— В той части страны выжили только шибины и только их деревни остались целыми, — ответил Хеймес. — Слишком близко от границы с Темным Югом. Энхардцам было не из чего выбирать, когда они искали место для сбора своих выживших. Кроме того, мастера Аты умеют определять наличие демонической скверны и очищать от нее.
Я потер лоб.
— То есть Темным Югом правят демоны?
— Верно.
И это тоже было неожиданно. Получается, у демонов было свое государство, свой правитель — «верховный дан», как сказал тот офицер в казарме для «живчиков». Картина мира, в которой я представлял демонов этакой хаотичной разрозненной силой, атакующей людей где и когда им захочется, рассыпалась.
— Но почему деревня была пуста?
— Все шибины — предатели человеческого рода. По законам Империи они подлежат смерти. Так что, если жители деревни не успели вовремя сбежать, энхардцы их убили, — по тону чувствовалось, что Хеймесу было все равно, по какой причине дома в деревне опустели.
— Но если деревни шибинов защищены, почему туда явились Шептунья и варг? — спросил я.
— Это интересный вопрос, — сказала Амана нейтральным тоном, — и мы бы тоже хотели знать на него ответ.
Да уж. Что до меня, то у меня этих «интересных вопросов» скопился уже переизбыток.
Затем мне пришлось описать тот единственный раз, когда я видел дану Вересию — ничего интересного, на самом деле. Она всего лишь спрыгнула с лошади и вошла в дом.
Аль-Ифрит также вытащили из меня все, что касалось Виньяна Кадаши, даже заставили нарисовать сигну, висевшую на его шее.
Потом речь дошла до мастера Стерии и демонического топора, который я впервые увидел в его доме.
— Топор Дровосека в доме мастера Аты? Что-то тут не сходится. Он бы обязательно заметил демоническую скверну на оружии, — сказал Хеймес.
Я мог только пожать плечами и продолжить рассказ.
Когда я дошел до описания смерти мастера Стерии, то неожиданно понял, что воздух в комнате стал тяжелым и некомфортно теплым, почти горячим, так что на лбу и висках у меня выступили капли пота.
— Если можно открыть… — я не успел договорить, как Амана торопливо подошла к окну и распахнула створки, потом протянула мне свой платок — вытереть пот.
Самое странное, что больше никто из присутствующих, судя по их внешнему виду, не ощущал дискомфорта.
Хотя нет, Кастиан, похоже, тоже что-то чувствовал, поскольку последние минуты заметно ерзал на месте, а тут и вовсе вскочил на ноги и со сдавленным «Я пересяду» отнес свой стул к противоположной стене. Можно подумать, там было свежее.