Вне подозрений
Шрифт:
— Вы не хотели бы провести со мной еще один вечер? — Дэниэлс не сводил с нее своих голубых широко расставленных глаз.
— Этот вечер пока не закончился.
— Что вы имеете в виду? Вы меня дразните?
— Что же, возможно, вам следует вести себя построже, — неприязненно ответила она.
Он попросил официанта налить еще шампанского.
Анна попыталась вернуться к сценарию, написанному Майклом Парксом.
— Пожалуй, я просто неудачно пошутила. — Она прикрыла бокал рукой.
Дэниэлс отпустил официанта.
— А, я понимаю. Ваш шеф будет
— Простите, о чем вы?
— Я сказал, что Лангтон будет против нашей очередной встречи. Я не ошибся?
— Не знаю. Мне это безразлично. — Анна ощутила тревогу.
— Можете все унести, — обратился он к официанту, готовому забрать их тарелки.
Дэниэлс положил руку на спинку стула. Она ждала, что он дотронется до ее шеи, но этого не случилось.
— Вам неловко в моем обществе, и вы боитесь, что нас кто-нибудь заметит? — осведомился он.
— Нет! Хотя сперва я так думала. Знаете, трудно поверить, будто мной заинтересовался знаменитый актер, звезда, вот я и начала искать какой-то скрытый мотив.
— Скрытый мотив?
— Да.
— Ну например?
— Вероятно, вам захотелось выяснить, как идет расследование.
Дэниэлс отпил глоток воды и аккуратно отставил стакан в сторону.
— Это попросту неверно, Анна. Да, вы непохожи на моих знакомых, вы совсем другая, но это меня и привлекает. В моем мире масса фальши и полно претенциозной публики, которая тянется ко мне по иным, ложным причинам. Ей нужны моя слава, деньги, влияние. А вы понравились мне с первого взгляда. Я решил, что вы человек искренний, прямой и заботливый. Вот почему я показал вам свою детскую фотографию и был с вами откровенен. Поверьте, я ее никому прежде не показывал. И не смог с собой совладать. Какая-то сила подталкивала меня к вам. Я знал, что вы это поймете.
— Я была очень растрогана, — призналась Анна.
— Не в том дело, и ваша растроганность мне ни к чему, — саркастически откликнулся он. Анна почувствовала, что он утратил к ней интерес, и это напоминало холодный душ. — Мне не нужна была ваша симпатия!
— Но вы ее во мне пробудили, — проговорила она, точно следуя сценарию Паркса и продолжая льстить Дэниэлсу. — Вы были таким очаровательным ребенком. Но я пришла в восторг и от вашей взрослой, нынешней фотографии. Бог ты мой, сколько преград вам удалось преодолеть и с каким трудными обстоятельствами вы справились, добившись успеха. Вы — мировая знаменитость. Я видела, как все на вас здесь смотрели. Конечно, я была растрогана.
Про себя Анна подумала, что, если бы эта речь превратилась в выступление на конкурсе бальных танцев, она бы получила первый приз.
Выражение лица Дэниэлса смягчилось.
— Спасибо вам за поддержку и понимание. Иногда мне бывает трудно примирить детское и взрослое «я». Вот почему я храню эту фотографию, она постоянно напоминает о том, как мне повезло.
— Это не везение, Алан. Вы очень талантливы.
— Да, я талантлив. И полагаю, что талант помог мне в жизни.
Официант принес жаркое, и они смолкли.
— Как здесь хорошо и как изысканно, — вздохнула она.
Он обвел ресторан небрежным взглядом и помахал рукой группе людей, стоящих у двери. Анна приступила к жаркому, когда он любезно осведомился:
— Ну и как вы съездили в Америку?
Она чуть было не поперхнулась и отодвинулась от него.
— Мы работали. Много и напряженно. А я большую часть времени провела за рулем.
«Ну, так-то лучше и ближе к истине, — заключила она. — Теперь он начнет вытягивать из меня информацию. До сих пор он долго ходил вокруг да около, но, как выяснилось чуть ранее, знал, что я побывала в Штатах».
— Я очень хорошо информирован. Мне все известно. Например, вы посетили Лос-Анджелес!
Она оцепенела.
— Но как вы узнали?
— Да это очень просто. У моего агента тот же самый стоматолог. Агент звонит стоматологу и говорит ему, что ваш Лангтон задал ему уйму вопросов о моих счетах за протезы. А после сообщает мне по телефону все подробности. Мир тесен.
— Да, вы правы.
— Надеюсь, вы расскажете, отчего подняли такой шум и держите меня под колпаком? Но слухи мне пока что ничем не повредили. Мой агент желал понять, почему вас заинтересовали мои зубы, их снимки и визиты к врачу.
— Но вы же сами знаете почему.
— Нет, не знаю. Я разрешил Лангтону взять эти рентгеновские фотографии, но никто не разъяснил мне, в чем тут смысл и отчего они вам столь важны.
— Если бы я могла вам сказать.
— Почему бы и нет? Скажите.
— Ну, что же, эта жертва, Мелисса Стивенс…
Он подождал, держа в руке вилку.
— Да?
— Неприятный разговор, с отталкивающими деталями. Особенно за столом.
— Ну-ну, продолжайте, не томите меня. Что там с Мелиссой Стивенс?
— У нее был откушен язык.
— Господи боже, язык?
— Да.
— Но какое это имеет ко мне отношение?
— У нас есть слепки со следами зубов. И впрямую это с вами не связано. Нам просто нужно исключить вас из числа подозреваемых.
— Я ошеломлен, и у меня нет слов.
— Могу сообщить, что следы не совпали с вашими зубами.
— Ну конечно, не совпали. До меня лишь сейчас дошло, что я оказался под подозрением. И я удивлен, что вы согласились отправиться со мной в театр и в ресторан.
— Вы не под подозрением, — ответила она, отпивая шампанское.
— Но зачем же вы тогда ездили в Лос-Анджелес?
— Кроме Лос-Анджелеса мы побывали и в Сан-Франциско, и в Чикаго. Алан, я не вправе вам говорить, понимаете? Это закрытая, чисто конфиденциальная информация.
— Ерунда, вы же сейчас сказали, что с меня сняты все обвинения. Если только вы мне не лжете.
— Нет, я не лгу.
Он съел несколько кусков жаркого и отложил вилку.
— И что еще вы делали в Лос-Анджелесе? Давайте, продолжайте.