Вне подозрений

Ла Плант Линда

Начальница не одобрила и эту технологию, быстро сообразив, куда клонит Лангтон. Она по-прежнему опасалась пронырливых журналистов и не желала давать им пищу. Когда она подвела итог, ее скепсис нисколько не уменьшился:

— Ну, ладно, вы арестуете вашего Алана Дэниэлса по подозрению во взломе квартиры, но не пройдет и трех-четырех часов, как его придется освободить.

* * *

За Дэниэлсом следили целый день и доложили, что он проехал к своему агенту на Уардоур-стрит и совещался с ним около часа. Затем взял такси и отправился в Харродс, где бесцельно бродил по отделу мужской одежды. Оттуда Дэниэлс двинулся пешком

по Бошамп Плейс, купив по пути какую-то мелочь. В час дня он исчез в ресторане «Сан-Лоренцо», где позавтракал с какой-то дамой в шелковом тюрбане, которая, кажется, брала у него интервью.

Дэниэлс вернулся из ресторана в Харродс, снова взял такси и снова остановился на Уардоур-стрит, во второй раз посетив своего агента. И там его потеряли из виду.

* * *

Анна не помнила, как вошла к себе в квартиру. Точнее, не вошла, а вползла в нее, с трудом держась на ногах от усталости и обилия обрушившихся на нее тяжелых впечатлений. На ее телефоне установили определитель-перехват, но она не стала об этом думать. Ей ни с кем не хотелось говорить, да и звонок в «Айви» по поводу запонок не дал ничего мало-мальски важного и существенного. Впрочем, можно было позвонить в компанию по страховке автомобилей, но вместо этого она вскипятила себе кофе, выпила чашку и улеглась на диван. Закрыла глаза и попыталась вообразить себе Дэниэлса, вынимающего вещи из ее вечерней сумочки. Она была уверена, что видела, как он взял запонки.

Сначала Анна не расслышала стука: он оказался слишком легким. Но потом он повторился.

Анна приблизилась к двери и заглянула в «глазок»: за порогом стоял Дэниэлс. На мгновение она панически перепугалась и поспешила в гостиную к телефону. Однако в дверь постучали сильнее, и у нее не осталось времени для звонка. Открывать ли ей дверь или спрятаться и промолчать? Она наконец решилась и откликнулась:

— Кто это?

— Всего лишь я, Анна. Это Алан.

Когда она отперла дверь, он приветливо улыбнулся, смерил ее озорным взглядом и протянул руку, в которой что-то лежало.

— Это ваши, не так ли?

— А я думала, что потеряла их. И была в полном отчаянии, даже позвонила в ресторан. Где вы их нашли?

Он улыбнулся, как расшалившийся школьник.

— В моем кармане.

Она и сама едва не рассмеялась.

— Вы должны были мне позвонить.

— Ну а вдруг вы бы отказались со мной увидеться? Я и так доставил вам вчера вечером массу хлопот и боялся рисковать. Можно мне к вам пройти?

Она замялась.

— Анна, помните, я сказал, что обдумаю наш разговор и посмотрю, сумею ли помочь вам отыскать убийцу? Знаете, у меня для вас кое-что есть.

Она закрыла дверь и провела его в комнату, жестом указав на стул.

— А я тут только что сварила себе кофе. Не хотите чашечку?

— Нет, я к вам на минутку. — Он бегло осмотрел гостиную. — У вас очень мило.

— Убожество по сравнению с вашей квартирой. Вы живете в настоящей роскоши.

Он сел не на стул, а на диван.

— Когда я ее купил, это было жалкое, неотделанное помещение. Многие комнаты пустовали лет двадцать, если не больше. В них пахло плесенью и птичьим пометом. А в детстве я спал в маленькой задней комнатушке вроде клозета, без окон. Матрас лежал на полу, ни одной простыни, лишь два одеяла и подушка без наволочки — разорванная, в пятнах, с кошачьим запахом.

Он подошел к окну.

— Я купил квартиру из-за этих фантастических разноцветных окон-витражей. Подлинный Уильям Моррис, я-то

знаю все его эскизы. Мне очень нравится, что витражи скрывают за окнами самый заурядный пейзаж, без какой-либо элегантности или изысков. По утрам, когда через них проникает свет, они напоминают волшебный фонарь. — Дэниэлс повернулся к ней. — Я плохо спал ночью и все время размышлял о нашей беседе, о том, что мы обсуждали.

Анна устроилась на ручке кресла, приготовившись выслушать его признания. Дэниэлс развалился на диване, нахмурился и посмотрел на свои руки.

— Я многое помню, но долгие годы старался об этом не думать. Во всяком случае… — Он осекся и облизал губы.

Дэниэлс объяснил, что в детстве он постоянно не высыпался из-за шума и пьяных криков по утрам. Полиция часто приезжала и забирала напившихся скандалисток. А потом, в один прекрасный день, социальная служба увезла его и поместила в приют. Его жизнь резко изменилась: теперь его кормили три раза в день, и он ходил в чистой одежде. Но его снова и снова отправляли домой.

— Она требовала вернуть меня назад. Я так и не понял почему, ведь она совсем не хотела меня воспитывать. И когда меня уводили из приюта, я визжал и плакал.

Анна заметила, что он рассказывает ей об этом без волнения, ровным голосом. О своих чувствах он умалчивал и лишь перечислял факты. Как его то привозили, то увозили, пока он не сбежал из дома. Тогда социальная служба отправила его в детский дом, и оттуда он попал к новым приемным родителям.

— Когда я вырвался из этой проклятой дыры, то начал хорошо учиться. Я даже выиграл приз, и меня перевели в одну из лучших школ. И все это время я не слышал от нее ни слова, не получал писем, и она мне не звонила. А в пятнадцать лет я как-то ехал в автобусе, выглянул из окна и увидел ее. Выглядела она чудовищно: лицо раздулось от пьянства, а грудь обвисла, но при этом она надела мини-юбку и втиснула босые ноги с сетью синих вен в туфли на высоких каблуках. Я испытал отвращение.

Дэниэлс впервые не смог найти подходящих слов. Он тяжело вздохнул и продолжил. Мальчишки, с которыми он сидел в автобусе, заметили ее и рассмеялись. Они не знали, что это его мать, и принялись кричать: «Шлюха! Потаскуха!»

Он покачал головой:

— А я к ним присоединился.

* * *

Лангтон был в ярости и не мог успокоиться. Ему передали, что Дэниэлс исчез. Полицейские из группы наблюдения и прикрытия предположили, что подозреваемый воспользовался черным ходом «Менеджмента А. И.», пересек Уардоур-стрит и прошел к гаражу. Но его машина по-прежнему была припаркована. Лангтон напустился на них и выбранил за некомпетентность. Выход из подземного гаража по лестнице привел бы Дэниэлса назад, на улицу, а там, рядом с Оксфорд-стрит, он сразу мог сесть в такси или в какой-нибудь из автобусов. А мог даже спуститься в метро на станции «Тоттенхем-Керт-роад».

Лангтон распорядился немедленно вызвать ему патрульную машину и поехал к Анне.

* * *

Она гадала, по какой причине Дэниэлс решил нанести ей визит. Но знала, что ей нужно потерпеть.

Дэниэлс пояснил, что после этого случая он снова сел в автобус, уже один, и добрался до места, где в последний раз видел мать. Он нашел ее на дорожке, прислонившуюся к стене, ее юбка задралась до пояса. Около нее он заметил мужчину в светло-голубой рубашке, который избивал Лилиан Даффи. Она пьяно вскрикивала, но он колотил ее еще сильнее, и она наконец соскользнула со стены и упала.