Вне правил

Гришэм Джон

– Мне кажется, я вас уже видел раньше.

– Наверное, в новостях. Я берусь за некоторые безум-ные дела.

– А какое дело это?

– Вот что будет дальше, мистер Ренфроу. Вашего отца отпустят не скоро. Когда с ним закончат врачи, копы отвезут его в тюрьму. Его обвинят в покушении на убийство полицейского. За это дают до двадцати лет. Ему установят залог порядка миллиона долларов, что просто дикость, но собрать деньги он не сможет, потому что прокурор заморозит все его активы. Дом, счета в банках, все, что есть. Он не будет иметь доступа ни к чему, ведь именно так фабрикуется обвинение.

Как будто этому бедняге мало переживаний, свалившихся за последние пять часов. Он закрывает глаза, мотает головой, но слушает. Я продолжаю:

– Причина,

по которой я беспокою вас сейчас, заключается в том, что надо подать гражданский иск как можно раньше. Лучше всего завтра. Смерть в результате противоправных действий, нападение на вашего отца, применение чрезмерной силы, некомпетентность полиции, нарушение прав и так далее. Я предъявлю им все. Я уже делал это раньше. Если нам повезет с судьей, я сразу получу доступ к их документам внутреннего учета. Пока мы разговариваем, они уже пытаются спрятать концы в воду, а в этом они мастера.

Он совсем падает духом, потом пытается взять себя в руки и произносит:

– Это уж слишком.

Я даю ему свою визитку:

– Понимаю. Позвоните, когда сможете. Я сражаюсь с этими ублюдками постоянно и знаю, как они действуют. Сейчас ваша жизнь уже похожа на ад, но, поверьте, дальше будет только хуже.

Он с трудом выдавливает:

– Спасибо.

3

Ближе к вечеру того же дня полиция приезжает поговорить с Лэнсом, тем самым непутевым парнем, что жил в соседнем доме. Всего трое полицейских в штатском смело подходят к дому без всяких винтовок и бронежилетов. Они даже не подгоняют к дому танк. Все проходит гладко, никто не получает огнестрельных ранений.

Лэнсу девятнадцать, он безработный, постоянно сидит дома один, настоящий неудачник, и его жизни суждено кардинально измениться. У полицейских есть ордер на обыск. Когда они изымают его ноутбук и сотовый, Лэнс начинает говорить. Возвращается домой его мать, и он во всем признается. Он подключался к беспроводной сети дома Ренфроу приблизительно в течение года. Он торгует в «темной паутине» на сайте под названием «Маркет Милли», где можно купить любое количество любых наркотиков, как незаконных, так и отпускаемых по рецепту. Он специализируется на экстази из-за его доступности и потому что он нравится подросткам, которые составляют его клиентуру. Расчеты ведутся в электронной платежной системе «Биткоин», текущий баланс шестьдесят тысяч долларов. Он рассказывает все как на духу, и через час его уводят в наручниках.

Таким образом, в пять вечера, то есть примерно через пятнадцать часов после рейда, полиция знает правду. Но операция по заметанию следов уже в полном разгаре. Они организуют утечки лжи, и на следующее утро я читаю в Интернете «Кроникл» и вижу главную новость с фотографией Дагласа и Кэтрин Ренфроу, ныне покойной, и полицейского Кистлера. О копе рассказывается как о герое, о супругах Ренфроу как о преступниках. Даг является подозреваемым в торговле наркотиками через Интернет. Сосед признается, что все они шокированы. Никто и подумать не мог. Такая чудесная пара. Китти просто попала под перекрестный огонь, когда ее муж открыл стрельбу по миролюбивым служителям закона. Ее похороны состоятся на будущей неделе. Ему будет предъявлено обвинение в самое ближайшее время. Рана, полученная Кистлером, судя по всему, не является смертельной. О Лэнсе – ни слова.

Два часа спустя я встречаюсь с Нейтом Спурио в маленькой кондитерской, расположенной в торговых рядах к северу от Города. Мы не можем себе позволить видеться в местах, где нас легко узнают полицейские, поэтому назначаем свои тайные встречи в «З», «К», «Р» и «П». «З» – это закусочная в пригороде. «К» – одна из двух кондитерских. «Р» – жуткая рыбная забегаловка в шести милях к востоку от Города, а «П» – пирожковая. Когда нам нужно поговорить, мы просто согласовываем соответствующую букву и договариваемся о времени. Спурио прослужил в полиции тридцать лет. Он – честный полицейский и настоящий блюститель закона, который никогда не шел на сделки с совестью и презирает почти всех сослуживцев. У наших

отношений есть своя история. Будучи двадцатилетним студентом колледжа, я как-то напился в местной забегаловке и сцепился возле нее с полицейскими, которые меня здорово отделали. Одним из них был Нейт Спурио. Он сказал, что я оскорблял его и толкал, а когда я очнулся в тюрьме, зашел меня проведать. Я принес искренние извинения. Он их принял и сделал так, что все обвинения были сняты. Моя сломанная челюсть благополучно зажила, а полицейского, который меня ударил, потом уволили. Тот случай помог мне определиться с выбором профессии, и я поступил на юридический факультет. На протяжении всей своей службы Спурио отказывался играть в политические игры, необходимые для продвижения, и повышения так и не получил. Он в основном занимается бумажной работой и считает дни до пенсии. Но есть немало других копов, которые подвергались гонениям со стороны сильных мира сего, и Спурио не ленится проверять и отслеживать все слухи. Он ни в коем случае не стукач. Он просто честный полицейский, который ненавидит то, во что превратилось их ведомство.

Напарник остается в фургоне на стоянке, чтобы предупредить, если вдруг появятся копы и захотят угоститься рогаликом. Мы сидим в углу и наблюдаем за дверью.

– Ох, парень, дело-то нешуточное.

– А конкретнее?

Нейт начинает с ареста Лэнса, рассказывает об изъятии его компьютера, о прямых доказательствах, что он и есть тот самый мелкий дилер, и о чистосердечном признании в использовании роутера Ренфроу. Хотя компьютеры четы Ренфроу девственно-чисты, Дагу послезавтра все равно выдвинут обвинения. Кистлера признают действовавшим без каких-либо нарушений. Налицо типичное сокрытие.

– А кто там был? – спрашиваю я, и Спурио передает мне сложенный листок.

– Восемь человек, все из разных отделов. Никого из федералов или контор штата.

Если дело выгорит, я их всех сделаю ответчиками по иску, ну, скажем, миллионов на пятьдесят долларов.

– А кто руководил операцией? – спрашиваю я.

– А как ты думаешь?

– Самеролл?

– Он самый. Из новостей уже было понятно. В очередной раз лейтенант Чип Самеролл ведет бесстрашных бойцов на штурм тихого дома, в котором все спят, и хватает преступника. Будешь подавать иск?

– Пока ко мне не обратились, но я над этим работаю.

– Я считал, таких дел ты не упускаешь.

– Только если они мне интересны. Это дело будет моим.

Спурио жует пирожок с луком, запивает его кофе и говорит:

– Эти парни совсем распустились, Радд. Ты должен их остановить.

– Не получится, Нейт. Я не могу их остановить. Мне удается изредка потрепать им нервы, раскрутить Город на выплаты, но такое происходит повсюду. Мы живем в полицейском государстве, где все на стороне полиции.

– И ты – последняя линия обороны?

– Типа того.

– Да поможет нам Бог.

– Да уж. Спасибо за «эксклюзив». Будем на связи.

– Не за что.

4

Даг Ренфроу слишком слаб физически и подавлен эмоционально, и поскольку увидеть его можно только в больничной палате, то смысла во встрече нет никакого. Полицейские постоянно дежурят у единственной двери, как будто охраняют камеру смертника. Поговорить с глазу на глаз не удастся. Вот почему я встречаюсь с Томасом Ренфроу и двумя его сестрами в кафе напротив больницы. Все трое потрясены кошмаром, наполнившим их жизнь. Они измучены, ошеломлены, разгневаны, охвачены скорбью и отчаянно нуждаются в совете. Вначале они не притрагиваются к кофе и просто слушают. Я самым спокойным тоном рассказываю им, кто я, откуда родом, чем занимаюсь и как защищаю своих клиентов. Я говорю им, что не являюсь типичным адвокатом. У меня нет шикарного офиса с мебелью из красного дерева и кожи. Я не сотрудник большой фирмы – ни престижной, ни самой обычной. Я не совершаю добрых дел по поручению Коллегии адвокатов. Я – волк-одиночка, который борется с системой и ненавидит несправедливость. И нахожусь я здесь и сейчас, поскольку знаю, что ждет их отца и их самих.