Вне пределов
Шрифт:
— Что-что?
— Мы живём вместе. Свадьба — затратное мероприятие. Ты сказала, что всё, что тебе нужно, это я. Я знаю, что всё, что мне нужно, это ты.
Как это произошло? Я пытаюсь что-то сказать, но слова не идут.
Он берёт с комода свой бумажник и, наклонившись, целует меня в щеку.
— Мне нравится простота нашей любви. Уже почти время ужина, а ты так и не взяла кольцо с кухонного стола и не надела его на палец, потому что для нас это не имеет значения.
Нет. Ни за что, блядь.
Я
— Готова? — спрашивает он, когда я топаю к задней двери, сжав кулаки и стиснув челюсти.
— Остальные вещи я заберу позже. Я еду к маме… одна.
— Тпру… что происходит?
Он хватает меня за руку, когда я засовываю ноги в кроссовки.
— Ничего не происходит.
Я пытаюсь вырваться из его хватки.
— Посмотри на меня.
Он хватает меня за другую руку, заставляя повернуться к нему лицом.
Я уставилась на его грудь.
Между нами воцаряется тишина, поскольку он отказывается отпускать меня, а я отказываюсь смотреть на него.
— Ты хочешь свадьбу?
Я не отвечаю.
— Суэйз?
Неа. Я не сдвинусь с места. И глазом не моргну. Как он смеет быть таким самонадеянным? Теперь, если я скажу правду, меня сочтут ненасытной, эгоистичной и материалистичной.
— Не могла бы ты посмотреть на меня?
Прикусив язык и затаив дыхание, я поднимаю голову, чтобы встретиться с ним взглядом.
— Ты этого хочешь? Если да, то мы так и сделаем. Мне всё равно.
— Нет. — На этот раз он позволяет мне вырваться из его хватки. — Ты не имеешь права так говорить. Ты не имеешь права полностью отвергать мои мечты, разбивать их, а потом забирать всё обратно с простым «мне всё равно». Ты не имеешь права имея внедорожник, мотоцикл и дом, заставлять меня думать, что желание сыграть свадьбу непрактично и излишне.
Мой голос звучит громче, когда я скрещиваю руки на груди.
— И единственная причина, по которой это кольцо… — Я окидываю взглядом стол, а затем снова смотрю на него. — … всё ещё лежит на столе, потому что у тебя должно хватить грёбаной порядочности встать на свои чертовы колени и надеть его мне на палец, как сделал бы правильный парень. И правильному парню было бы не всё равно. Он захочет увидеть меня в потрясающем белом платье, идущую к нему по длинному проходу. Он хотел бы танцевать со мной под песню, которая имела для нас особое значение. Он захочет снять потрясающее белое платье, словно разворачивая лучший подарок, который он когда-либо получал.
Гриффин не двигается, даже выражение его лица не меняется.
— Хорошо.
Он кивает после нескольких секунд молчания и берёт кольцо со стола.
— Чёрт возьми, нет.
Я качаю головой, когда он начинает опускаться на одно колено.
Он замирает на полпути к полу.
— Ты не можешь это исправить. Не сейчас. Уже слишком поздно.
Он медленно выпрямляется и закусывает губу.
— Я позвоню тебе или, может быть, увидимся позже. Не знаю.
Я открываю заднюю дверь и направляюсь к своей машине, припаркованной на улице.
Сильная рука обхватывает меня за талию, прежде чем я успеваю дойти до конца подъездной дорожки. Гриффин прижимает меня к дверце своего внедорожника.
— Отпусти меня.
— Нет.
Он сжимает челюсти, хватая меня за руку.
Я пытаюсь отдернуть руку, но безуспешно. Он надевает кольцо мне на палец.
— Ты сказала «да». Таков был уговор. Ты должна мне за вино, чипсы, шоколад и тампоны. — Он прижимает мои руки к бокам, не давая мне уйти, и опускается передо мной на колени. — Пожалуйста, будь моей женой?
Я пристально смотрю на него, слегка прищурившись.
Через несколько секунд он тихо ругается и встает.
— Ты сказала «да» раньше. Теперь уже ничего не изменишь. — Он переплетает наши пальцы и прижимает мои руки к окну внедорожника рядом с моей головой. — У нас будет свадьба и белое платье. У меня, чёрт возьми, миллион раз перехватит дыхание, прежде чем мы доберёмся до приёма. Мы будем танцевать под самую нежную песню о любви, которую когда-либо сочиняли. Ты бросишь букет группе завидующих женщин. А после я буду стоять посреди смехотворно дорогого гостиничного номера, как идиот, в восторге от того факта, что самая добрая и красивая женщина на планете сказала «да».
Он ослабляет хватку на моих руках, но я не двигаю ими.
— Затем я сниму с тебя платье, как подарок, которым ты являешься и всегда была для меня. Я буду каждый день благодарить кулинарных богов за то, что они привели нас к кассе номер три в начале шестого солнечным мартовским днём в четверг.
Я моргаю, выпуская одну слезинку. Он нежно стирает её поцелуем.
— Но это… это грандиозное предложение, о котором ты расскажешь нашим детям и внукам. Ты прижатая к моему внедорожнику в слезах, злишься на меня. А я отказываюсь тебя отпускать. Я никогда тебя не отпущу.
Я пытаюсь унять свои эмоции, но они переполняют меня. Кажется, что они застряли у меня в горле.
— Не могу поверить, что ты помнишь время и номер кассы, — говорю я едва слышно.
— Я помню все моменты, которые изменили мою жизнь.
Как этот… этот судьбоносный момент. Я запомню его навсегда.
Но мне не нравится, что я делю важные моменты с Нейтом. Гриффин живёт в моём сердце и на переднем плане моего сознания. Моё желание провести с ним остаток жизни неоспоримо.
Чего я боюсь, так это Нейта. Что, если он живёт в моей душе? Ещё хуже… что, если она живет в моей душе?