Вне рамок приличия. Друг моего сына

Устинова София

– Здоров, – собственный голос охриплостью резанул слух, как если бы скрежет лезвия, медленно чертящего по стеклу дорожку.

– Как вчера? – Жека тоже звучал не айс и, судя по протягиванию слов, он, как и я, ещё не вышел из коматоза. – Я там ничего не учудил?

– Да вроде был хорошим, медвежонком, – в трубку хмыкнул я, но лицом в подушку.

– Да

ну тебя, – разобиделся Женя. – Так и знал, что теперь жизни не дашь.

– Не я реально от милоты растекаюсь, – без злорадства поржал я: – Двадцатилетний лоб – медвежонок, – пшикнул на последнем.

– Иди ты! – буркнул Жека.

А меня распирало от смеха:

– Не, ну а чё? Даже завидую, меня так не называли, – на этом ржать перестал. Меня в лучшем случае батя называл нахлебник, дармоед, ушлёпок, ублюдок.

– Тогда завидуй молча, – смилостивился Жека, – а то в клубе всем без разбора об этом рассказывал, – пожурил, но меня уже было не остановить:

– Так для тебя старался! Твою личную жизнь налаживал.

– Ну да, – хмыкнул Женька.

– ДА, – упирался через смех я, – всем девушкам нравятся ласкательные названия: «зайка, лапуля, киса». А от твоего они вообще сразу начинали урчать как готовые к спариванию кошечки. Считай, у тебя такая фишка. Пользуйся случаем, девчата любят всё мимишное.

– Да я не жаловался на их невнимание, – поворчал Жека.

– Конечно, – фыркнул я, – поэтому девчонки нет. Разовые неплохо, но тебе нужна такая, чтобы ждала.

– Зачем? – тупил Жека. – Маринка у тебя клевая, но разве это тебя останавливает? – реплика несколько секунд эхом звучала в голове. Я даже проснулся окончательно, перевернулся на спину, уставившись в потолок:

– Ты Маринку не путай с другими. У нас отношения договорные, для пользы дела. Ей пиар, а от меня часть фанаток сбривается.

– И что? Не любишь? – зачем-то уточнил приятель.

Я немного помолчал, собирая мысли в кучу.

– Любовь – сложная штука, она не поддаётся рациональности.

Либо вспыхивает, либо нет, раскачать с «ничего» её невозможно. Можно родить, разве что уважение, симпатию. А любовь – ненужная штука для брака. Браки по-любви не так долговечны, как по обоюдной выгоде, – говорил не абы красивого словца. Чувства для меня больная тема.

Недополучил внимания в детстве, я всегда мечтал любить и быть любимым, упорно этого искал, пока не набил шишек. А потом для себя решил, что любви нет! Она вообще не нужна, есть страсть, есть выгода, уважение, этим и нужно ограничиваться.

– То есть вы, по выгоде? – опять мычал задумчиво Жека.

– Да, – кивнул я, садясь на постели. – Давай не будем обо мне. У меня с этим всё просто и сложно, – проворчал нехотя вставая. – Но точно выгодно! – почесал затылок, шлепая в уборную. – А твоя, мама, как? – старался не сильно интерес выдать.

– А что с ней? – озадаченно повторил друган.

– Не сильно на меня злится?

– С чего вдруг?

– Ну, – протянул я, выискивая как бы вернее озвучить мысль, – она вчера меня обвинила в твоём состоянии и…

– А-а-а, нет, – поспешно заверил Жека, – я её ещё не видел. Проснулся недавно, её уже нет, она ведь рано уходит.

– Ок, – покивал я уже у двери в сортир. – Просто не хотелось бы проблем для тебя.

– Да ты не бери в голову, она, наверное, в шоке была, я ведь такого никогда не выкидывал. Но ничего страшного, всё объясню, она поймёт.

Мне полегчало, правда ненадолго, почему-то следом разочарованием накрыло. Даже не понять с чего вдруг, а потом и злость подкралась.

– Ладно, сейчас глаза продеру, наберу, – брякнул я, сбрасывая звонок.

Уже в душе врубил прохладную воду, желчно осознавая, что без драчилова не снять не пойми откуда взявшееся напряжения. Нужно было не домой ехать, а к Маринке.

Конец ознакомительного фрагмента.