Вне себя
Шрифт:
– Кто?
– Владыки Бездн.
– Каких ещё бездн?!
В «келью» втиснулись последние оставшиеся снаружи «души».
Псы, судя по всему, были настроены породить панику, а то и порвать ослушников на куски.
– Быстрее решай! – сказал Прохор-1111 грубо. – Или мы выходим отсюда, или остаёмся здесь навсегда! Но в этом случае тебе придётся жить с мыслью, что убил нас ты!
– Какого шииза! Вы мешаете мне решать…
Пощёчина прозвучала на сей раз как выстрел, Прохор-11 не успел перехватить руку Прохора-2.
В расширившихся
– Ты… позволил…
Тело Прохора-2 стала скручивать какая-то чудовищная сила.
Он закричал.
Прохор-11 и Прохор-1111 переглянулись, вцепились в руки Прохориила.
– Остынь, кретин! – оскалился тысяча сто одиннадцатый. – Мы погибнем, если ты не поверишь нам! Включи мозги!
Прохориил попытался их стряхнуть, но очнувшиеся «родственники» присоединились к одиннадцатому и тысяча сто одиннадцатому, сдавили его со всех сторон.
– Иди с нами! – со свистом выдохнул Прохор-1111.
Прохориил вздрогнул, перестал сопротивляться.
Глаза его посветлели, прозрели, в них пробилась искра понимания.
– Что… происходит?!
– Цепляйся! – уткнул Прохор-2 свой лоб в лоб «родича». – Мы возвращаем тебе свободу!
Стены «кельи» содрогнулись…
Проявление реальности
Саблин не пожалел, что пошёл с Юстиной.
Девушка быстро освоилась со своим положением и чувствовала себя в чужом теле совершенно естественно, словно сменила костюм.
В теле Саблевецкого Данимир «разместился» с меньшим комфортом, но и он был благодарен судьбе, что его «родич»-999 не запустил себя физически и не стал чревоугодником или алкоголиком. Бывший зэк – нынешний кандидат в депутаты Государственной думы хотя и не занимался спортом, но держал себя в форме.
От парапета шоссе на склоне горы до здания планетария пришлось пробираться под землёй, по каменным трубам, около полукилометра.
Никто не роптал, даже телохранители Саблевецкого, привлечённые Мариком-Саблиным-2 к несвойственной им работе.
Вышли из-под земли точно по расчёту Мясоедова – в канализационном коллекторе под левым крылом здания.
Очистных сооружений коллектор не имел, но канализацией в связи с переустройством планетария почти не пользовались, и в коллекторе можно было дышать свободно.
– Дальше расходимся, – одними губами выговорил Мясоедов, высветив ладонью крышку люка над головой. – Просьба обойтись без стрельбы. Важно прорваться к кабинету директора тихо, чтобы охрана Узилища не успела сотворить какую-нибудь пакость с главным узником. Все помнят, где торчит охрана?
– Более-менее, – ответил Марик.
– Тогда выходим. – Мясоедов посветил на запястье с часами-коммуникатором. – Через три минуты сработает глушилка, мобилы перестанут работать, поэтому
Рослые спутники Мясоедова взобрались по лесенке, приподняли люк.
Мясоедов выглянул наружу, махнул рукой:
– Всё в порядке.
Один за другим они выбрались в цоколь технического этажа здания, где стояли тэны, генераторы поддержки движения куполов и телескопов планетария, и баки с водой, опутанные трубопроводами разной толщины.
Саблин-Саблевецкий и Юстина-Кисюня повернули направо, поднялись по ступенькам неширокой лестницы к двери, выходящей в коридорчик с подсобными помещениями.
Дверь была закрыта.
«Если тут навесные замки – не пройдём», – подумал Саблин.
Кисюня без раздумий пошарила по двери, нашла ручку и отверстие для ключа, повернула ручку. Дверь не дрогнула.
– Заперто с той стороны, – прошептала она. Снова нажала плечом на дверь, но та не поддалась.
– Давай я попробую, – отстранил её Саблин.
Но и его попытка оказалась бессильна. Дверь не поддавалась, будто была сделана не из шпона, а из бетонного монолита.
– Можем сломать замок! Два удара ногой, и дверь разлетится.
– Подожди, – прошептала Кисюня, – ваш ДД говорил, что мы здесь способны на большее, нежели местные жители. У нас другая энергетика и другие возможности.
– И что?
– Я хочу проверить.
Кисюня отстранила Саблевецкого-Саблина, прижала ладонь к двери, сосредоточилась.
В подвале было темно, световые пунктирчики и табло приборов на оборудовании мрак разогнать не могли, но Саблин смог разглядеть, что рука Кисюни вдруг засветилась и начала тонуть в пластине двери, продавливая её как слой пластилина.
– Есть! – шепнула девушка. – Висячий замок!
Послышалось царапанье, тихий скрип, шелест, что-то звякнуло, и дверь приоткрылась.
Саблин хотел позвать остальных, но их никто не догонял, и он понял, что соратники нашли другой путь наверх.
– Молодец, не верил, что получится. Теперь у нас есть возможность справиться с любыми замками.
Выскользнули в коридор, заставленный коробками и шлакоблоками. По-видимому, этим коридором давно не пользовались, и появления диверсантов отсюда никто не ждал. Но дверь из коридора на лестничную площадку цоколя оказалась запертой на такой же замок, прозванный на родине Саблина висячим.
– Давай теперь я попробую, – сказал он.
Прикинув, где удобнее будет продавить дверь рукой и снять замок, он сосредоточился на процессе, разогрел руку и почувствовал, как ладонь начала углубляться в материал двери.
Остальное было уже делом техники.
Дужка замка поддалась, Саблин поддел её пальцами, открыл замок.
Бесшумно выскользнули из коридорчика на площадку, увидели слабый отсвет на ступеньках: этажом выше в одном из помещений недалеко от лестницы горел свет.