Вне себя
Шрифт:
И ещё одно обстоятельство поразило и обрадовало Прохора-путешественника: в этой реальности существовала Юстина, почти не отличимая от той девушки, которую безумно любил Прохор-11, не находя взаимопонимания. И хотя звали её иначе – Устиньей, она была похожа на Юстину как сестра-близнец, а главное – любила Прохора-2, в отличие от своей «родственницы» из одиннадцатого Ф-превалитета! Об этом Прохор-11 узнал практически сразу после «высадки» в голове «родича», так как именно в этот момент Устинья и Прохор сидели в павильончике на набережной реки (оказавшейся Каменкой) и пили соки,
За то время, пока Прохор-путешественник знакомился с миром «первого отрицания Единого» – что символизировала цифра 2, он узнал много забавного из жизни «родича» и событийной канвы «второй» числореальности.
Люди воевали и здесь.
США совместно с Израилем второй раз напали на Иран с целью «насаждения демократии», однако потерпели поражение, как и в первый раз (в 2012 году), потеряв два авианосца (в 2012-м они потеряли один авианосец), три эсминца, полтора десятка самолётов и около тысячи военнослужащих. Иран снова оказался гораздо более сильным государством и, несмотря на постоянно вводимые против него финансово-экономические санкции Евросоюза и самих США, приберёг для «демократизаторов» много сюрпризов наподобие зенитно-ракетных комплексов нового поколения, созданных как в самом Иране, так и закупленных в Китае.
Досталось и Израилю, на города которых упали двенадцать ракет дальнего действия, также созданных в Иране, что мгновенно охладило пыл израильтян и заставило их отказаться от участия в военной операции.
В памяти Прохора-2 хранились и сведения о войне двух Корей – Северной и Южной, закончившейся объединением обеих в одно государство, и война Турции с Кипром, и война Канады с Норвегией и Россией за Арктику. Хотя самой обидной из войн была для Прохора война в Дагестане, унёсшая сотни жизней, где окопались недобитые во время чеченских и ингушских кампаний ваххабиты и «чёрные исламоиды», как стали называть в России кавказских боевиков и террористов.
Запомнились «второму» Прохору и забавные вещи вроде шоу-скандалов во время выступлений известных звёзд эстрады и «парадов» сексменьшинств. Особенно удивился «одиннадцатый» Прохор вручению очередных «наград» в области «шизоидного творчества» под названием «игнобелевских» премий.
В этом году премии давали за изобретение наногаджетов для подсказок на экзаменах, за создание «геояхт» с настоящими вулканами на борту, за изучение языка свиней и за «говорящую еду»: во время поглощения чебуреков, равиолей и пельменей они пели песни, читали стихи и ужасались, что их едят «живыми», что особенно нравилось обывателям.
Кроме того, Прохор посмеялся, узнав, что премию в области физиологии получили биологи за изучение «заразности» зевоты. В качестве подопытного материала они использовали красноногих черепах.
Однако больше всего Прохора-гостя волновали отношения «родича» с Юстиной… то есть Устиньей, и он поспешил выяснить данное обстоятельство у ничего не подозревавшего Прохора-2.
Она его любила! Ну, или примерно так Прохор воспринял спрятанные в глубинах психики «родича» оценки происходящего. Сам же «второй» относился к подруге намного спокойней. Он вообще был
А ещё он был довольно ленив, что резко отличало его от Прохора-11.
Впрочем, проанализировать, чем они разнятся ещё, Прохор-формонавт не успел.
Что-то тёмное спустилось с небес на сидящих, повеяло холодом, словно облако на мгновение закрыло солнце, и Прохор прислушался к своим ощущениям, пытаясь понять их причины. Потом почти без раздумий прыгнул в «прорубь» меж мирами, чтобы «высадиться» в своём собственном теле: что-то изменилось там, в родной числореальности, требующее его присутствия.
Короткая череда «восходов» и «закатов» привела к смене ощущений. Появилась боль в спине, в правой руке, заболела шея.
Зрение восстановилось, пришлось только сморгнуть набежавшие слёзы.
Болезненные ощущения были привычными, они означали, что члены затекли после нескольких часов неподвижности.
А над ним склонилось чьё-то знакомое лицо.
– Очнулся, наконец!
– Сабля? – окончательно пришёл он в себя.
– Кто же ещё? – вопросом на вопрос ответил друг, которому он позвонил перед путешествием по числомирам. – Можешь встать?
– Конечно. – Прохор приподнялся на локтях, поддерживаемый сильной рукой Саблина. – Который час?
– Вечер уже, половина седьмого.
– Ух ты, сколько я провалялся! Как ты меня нашёл?
– Не время разглагольствовать, тебя ищут копы. Сможешь дойти до машины?
Прохор сел на топчане, массируя плечо, потом шею и кисти рук.
– Минутку, кровь запущу. Надо хозяина поблагодарить, он меня выручил.
– Да ничо, всё нормально, – отозвался низким басом Никита Иванович, возникая за спиной Саблина. – Не знаю, чего ты наворотил, паря, но сдаётся мне, вины за тобой нет.
– Это уж точно, отец, – подтвердил Саблин. – Будем добиваться справедливости.
– Бог в помощь, мил-человек.
Они гурьбой вышли из хаты.
Прохор, идущий вслед за другом, остановился, увидев незнакомых молодых парней; один из них был в форме офицера-лётчика.
– Не пугайся, – оглянулся Саблин, – свои. Только что отшили двух копов, по всем признакам те искали тебя. Научил бы и меня прыгать по числоизмерениям, глядишь, не пришлось бы мчаться к тебе на помощь к чёрту на кулички.
Парни у калитки вразнобой поздоровались, Прохор ответил им коротким «привет».
– Роберт, – представился один, в гражданском, протягивая руку.
– Владимир, – сказал лётчик. – Дан, я проеду до шоссе, посмотрю, не ждут ли где нас полицейские в законе.
– Давай, – согласился Саблин.
Лётчик сел в подъехавший джип «Патриот», уехал.
– А мы куда? – спросил Роберт. – В аэропорт?
– Боюсь, в аэропорту Мирного нас будут ждать. Поедем на машине до ближайшего крупного населённого пункта.