Вне времени

Сальваторе Роберт Энтони

Кроме того, Бэнры были величайшими защитниками Бреган Д'эрт.

И с чем осталась Аш'ала? Она была третьей дочерью первой жрицы, Кирнилл. Когда-то у неё были блестящие перспективы, ведь тогда Кирнилл была верховной матерью Кирнилл Кенафин. Но теперь их матерью стала Жиндия Хорлбар; её хватка никогда не бывала крепче, а позиция Кирнилл никогда не бывала менее важной. Или менее стабильной. Если Кирнилл падёт, её дочери окажутся отданными на милость Жиндии.

Аш'ала понимала, что милостью Жиндия не отличалась.

Она

чуть не окликнула уходящего псионика, умоляя его забрать её с собой, чтобы она могла присоединиться к Джарлаксу. Но не окликнула, в основном потому, что знала — Киммуриэль так не поступит. Бреган Д'эрт она была нужна там, где находилась сейчас, рядом с сосредоточием власти дома Мелан, и не могла стать очередным членом отряда наёмников.

Так что она просто вздохнула и вернулась в город и дом Меларн. Как только Аш'ала прошла через главные врата, часовой сообщил ей, что верховная мать разыскивает её по срочному делу. Она бросилась через весь дом, немного взволнованная, и нашла мать Жиндию в её личных покоях, в удобном кресле рядом с первой жрицей Кирнилл.

– Мне сказали, что вы хотели меня видеть, - произнесла Аш'ала, вежливо кланяясь.
– Я получила немного новых сведений касательно планов матери Зирит Ксорл...

– Вот как?
– насмешливо оборвала её мать Жиндия. Волоски на шее Аш'алы встали дыбом. Мгновением спустя её страхи превратились в жуткую реальность, когда квартет стражников и придворный маг вышли из боковой двери вместе с парящим диском, на котором лежал Киммуриэль Облодра, прикованный к диску полосами сверкающей энергии за запястья, лодыжки, талию и шею!

Ещё одни оковы, живые оковы, были самыми отвратительными и жуткими, поскольку позади диска шёл иллитид, запустивший два своих щупальца в нос Киммуриэля.

– Моя мать...

– Можешь не утруждаться, - заявила мать Жиндия.
– Мы знаем всё, а если есть ещё что-то, мой друг-пожиратель разума просто заберёт это у тебя.

Она указала на открытую дверь, и в помещение вошли другие дроу, жрицы дома Меларн. Они окружили Аш'алу, отвели её в другую комнату, и у молодой дроу дрогнули колени.

Это было небольшое помещение с единственным предметом: большой железной ванной, наполненной водой. По бокам ванны были опоры для рук с ремнями, оканчивающиеся тисками для пальцев.

– Нет-нет-нет, - умоляла Аш'ала, и у неё подкосились ноги. Сёстры поймали её, прежде чем она рухнула на пол, и раздели.

Затем они затащили её в ванну и пристегнули обе руки.

К тому времени в комнату уже вошли мать Жиндия и мать Аш'алы, и Жиндия посмотрела на Кирнилл, сделала жест и сказала:

– Закрути винты, первая жрица, и докажи, что твоя преданность Ллос превосходит преданность семье.

Аш'ала видела боль на лице матери, когда та зажимала тисками пальцы бедной девушки, но с этой болью

пришла и ярость от того, что глупая Аш'ала вообще поставила её в такое положение.

Так что когда Кирнилл закручивала винты, она не показала милосердия, раздавив под жестоким нажимом пальцы Аш'алы.

Пока это происходило, другие начали раскрашивать лицо и шею Аш'алы мёдом и молоком рофов, сладкой и липкой смесью.

Все они отошли, оставляя Аш'алу всхлипывать. Мать Жиндия наклонилась, чтобы рассмотреть её лицо.

– Не бойся, дитя, тебя хорошо накормят, - сказала она.
– И я сама принесу тебе мух.

Аш'ала начала выть и умолять, биться и натягивать ремни, удерживающие её запястья.

Но Жиндия просто рассмеялась и закрутила ещё один винт, вызвав крик абсолютной боли.

– Приведите иллитида, чтобы он мог вытащить всё необходимое из этого разума, - приказала мать Жиндия, и сразу же повернулась обратно к Аш'але, чтобы сделать ещё один поворот винта в тисках.

– Боль сообщает тебе, что ты ещё жива, дитя, - промурлыкала она на ухо рыдающей Аш'але.
– Это хорошо. Видишь ли, я хочу чтобы ты наслаждалась многочисленными трапезами, которыми мы будем тебя кормить. Я хочу чтобы ты была жива, когда мухи будут пировать молоком и мёдом. Я хочу, чтобы ты была жива, когда будешь лежать в ванной, полной собственных экскрементов. Я хочу, чтобы ты была жива, когда в грязной ванне вокруг тебя заведутся черви, чтобы ты могла почувствовать каждый укус и каждое движение в те дни, когда они будут тебя пожирать.

Он не мог открыть глаз, зато слышал вдалеке звук, и вскоре понял, что это чей-то голос. Он знал язык, но не очень хорошо.

– Ты даруешь мне заклинания исцеления! Почему?
– говорил мелодичный голос. Красивый голос, подумал он.
– Это твои враги! Разве непредсказуемость — твоё главное качество?

Он не понял следующих слов. Они были на том же языке, он догадался по модуляции и согласным звукам, но почему-то казались более древними.

Затем он почувствовал тепло, когда волна исцеления заполнила его, устремившись в руку — и только тогда покалеченный осознал, какую острую боль испытывает в той области.

– Я предала тебя!
– сказал голос и засмеялся. Смех казался беспомощным.

Он с трудом приоткрыл один глаз, еле сфокусировался и увидел над собой прекрасную женщину-дроу. Он попытался произнести её имя, или имя того, за кого её принял, но ему не хватило воздуха.

– Я украла Закнафейна из вечности, чтобы привести его к еретику, который отрёкся от тебя, а ты всё равно даруешь мне заклинания!
– воскликнула она, качая головой. Её густые белые волосы мотались из стороны в сторону.
– И ты даруешь мне заклинания для них, для твоих врагов!