Вне закона

Герасимов Иосиф Абрамович

Взгляд темных глаз сразу ужесточился, и Виктор отчетливо увидел, человек все понял, он, видимо, быстро соображал, руки его сжали руль — вот-вот может рвануть, но все же спросил:

— Да в чем же все-таки дело?

— А вот ищем мы вас, уже более двух недель как ищем, — все с тем же спокойствием ответил Виктор. — А вы наклейки содрали…

— Да пошли вы… — вдруг взорвался водитель, но договорить он не успел, потому что Гоша мигом рванул противоположную дверь, она не была закрыта на защелку, да если бы и была,

от такого рывка…

Гоша сумел достать парня, треснула рубаха, руки отпустили руль. Виктор понял, что надо делать. Он выдернул защелку со своей стороны, перегнулся, чтобы отпустить страховочный ремень, и вытащил человека на дорогу, тот не сумел удержать равновесия, упал на асфальт. Пока он пытался подняться, Виктор заломил ему руки за спину, а Гоша уж бежал к «Волге», подогнал ее, крикнул:

— Кидай его в машину!

Водитель был силен, он уперся, но, видимо, падение оглушило его, да и все происшедшее было неожиданным. Виктор, подхватив его сзади за брюки, кинул на красное сиденье.

— Подержишь? — на ходу спросил Гоша.

Он уж бежал к «Жигулям», вырвал из замка ключ, закрыл стекла, схватил с крюка куртку и запер машину. Это заняло секунды. Все-таки удивительно, что казавшийся грузным, высокий, очкастый Семгин был так подвижен. Он кинул ремень Виктору:

— На… руки ему…

И пока Виктор возился, прижимая голову плененного к сиденью, Гоша развернул машину, и они двинулись в обратном направлении.

— Садись! — приказал Виктор задержанному и сам ему помог подняться.

Все-таки он ударился об асфальт, и на лбу его кровянилась ссадина. Гоша это заметил, заглянул в зеркало, достал из ящичка вату и йод, подал Виктору:

— На, прижги ему лоб. Чтоб без крови.

— За что вы меня? — зло проговорил человек. — Вы что, гады, не понимаете, вас все равно найдут.

— Кто? — спросил Виктор.

— Да я сейчас закричу, мимо поста проезжать будем.

— А зачем? Мы ведь тебя в милицию.

Он и сам поражался, как был спокоен, словно все в нем мгновенно после возни у машины утихомирилось. Вот же взяли они этого мужика без особого труда, а сейчас… Ну, если не тот, извиниться надо будет, штраф заплатить. Но не задержать его было нельзя.

— Да барал я вашу милицию, — вдруг совсем по-мальчишески произнес задержанный. — Ей такое влепят. Я же из-за вас на пуск опоздаю. Испытания срываете, гады. А это тысячи!

Гоша спокойно спросил, не оглядываясь:

— На документики взглянешь? Они в куртке.

— Нет, — сразу же ответил Виктор. Он понимал, в карманы лезть нельзя, пусть это делает милиция. Клава его узнала, Виктору позвонили, он сделал, что мог.

— В районку? — спросил Гоша.

— Туда.

Тогда Гоша у разворота повернул машину и съехал на проселок. Виктор знал, так ближе, вообще-то тут рукой подать. Дорога запылила, но вскоре они вновь въехали на

асфальт, и вот уже завиделось знакомое двухэтажное стандартное здание, возле которого стояли милицейский «уазик» и синие «Жигули» с полосой.

Все было так, как и в то утро, когда привез сюда Виктора капитан Еремея. В коридоре пахло мочой и гашеной известью, кто-то надрывно орал в глубине, а за стойкой белобрысый майор и Ступин играли в шахматы.

— Ого! — сказал майор, когда Виктор и Гоша ввели задержанного. — Что за спектакль?

Он был насмешлив, сбил с конца сигареты пепел и поднялся. Розовое прыщавое лицо Ступина сразу же набрякло подозрительностью. Еще Виктор не успел ничего сказать, как задержанный крикнул:

— Что произошло?! Почему меня?..

Гоша деловито развязывал ему руки. Майор вопросительно смотрел на Виктора.

— Клава его узнала. А теперь проверяйте.

Майор усмехнулся, почесал под подбородком.

— Ясно. Документы.

Ступин сразу же кинулся к задержанному, лицо его мгновенно изменилось, в глазах вспыхнул азарт, и он не сумел утаить радости. Ведь это же висело на нем, и, наверное, он сам считал дело безнадежным.

— Они здесь, — сказал Гоша и подал куртку.

— А вы садитесь, садитесь, — вежливо сказал майор задержанному и указал на скамью. — И не надо нервничать. Сейчас разберемся…

Он взял из рук Ступина документы, раскрыл паспорт, прочел:

— Сольцев Владимир Николаевич… Так-так… — Затем раскрыл темно-вишневую книжечку, скорее всего, пропуск куда-то, задумался, проговорил: — Ну, это потом, — и бросил документы на стол.

— Я все-таки должен знать, почему меня схватили. Я что, преступник?

— Пока не знаю, — сказал все с той же насмешкой майор. — Пока вы только подозреваемый.

— Надеюсь, вы скажете в чем.

— Конечно, конечно, — согласился майор, вышел из-за загородки, прошелся вдоль скамьи, внимательно вглядываясь в Сольцева, он начал снизу, провел взглядом по кроссовкам, по бежевым брюкам из плащовки, на коленях которых остались пятна от падения на дорогу, а затем сказал: — Это ваше право — знать… Так вот, вы подозреваетесь в покушении на изнасилование и… — сделав паузу, — в нанесении тяжких телесных повреждений. Но… женщина осталась жива… Это ваше счастье или несчастье. Жизнь покажет.

— Вы с ума сошли! — воскликнул Сольцев, воскликнул властно, даже приказно, никакой паники или даже замешательства не было в его словах, и это вызвало усмешку у белобрысого майора, видимо, эта усмешка еще более рассердила Сольцева. — Вы заглядывали в пропуск?.. Надеюсь, вы понимаете, что сейчас делаете? Я через двадцать минут обязан быть на испытаниях. Без меня их не проведут. — Он внезапно вскочил, кинулся к перегородке. — Дайте телефон.

— На место! — Окрик был такой силы, что Сольцев вздрогнул.