Вне закона
Шрифт:
— Эй, Энтони! — донеслось с улицы. — Эй, Цыпленок Энтони!
От неожиданности Линмаус вздрогнул, встал на цыпочки и, уже крадучись, зашагал дальше.
Глава 40
СВОБОДА!
Он дошел до конца коридора и тут в тусклом свете лампы разглядел лежавшего на кушетке Тома Дэниельса. Оказывается, что его поместили в ту же камеру, в которой еще совсем недавно сидел и сам Линмаус. Дверь в нее, естественно, заменили на новую.
Ларри порадовали
Теперь Линмаусу ничего не оставалось, как молить Бога, чтобы тот помог ему как можно скорее подобрать нужный ключ. Первый, которым он попытался открыть дверь, даже не вошел в замок!
Арестант, услышав шевеление у двери, поднялся с кушетки и тут же быстро сел — увидев Ларри, он сразу все понял.
Ключи один за другим свободно входили в замочную скважину, но не поворачивались. От напряжения лицо Линмауса покрылось потом, его начало трясти. Секунды бежали, и каждая из них могла стоить жизни.
С улицы через окно, выходящее на юг, вновь послышался голос:
— Эй, Энтони! Энтони!
— Да заткнись ты! — прикрикнул часовой, стоявший у северной стороны здания.
— Мне нужен Цыпленок, — пояснил его напарник.
— Он занят, дубина. Оставь его в покое!
Улыбка невольно коснулась губ Линмауса.
— Шериф сейчас перед камерой Дэниельса, — откликнулся один из заключенных, который, вцепившись в решетку двери, наблюдал за действиями Линмауса.
— Там ему и надо быть. С Дэниельса глаз спускать нельзя, — заметил охранник, карауливший тюрьму с севера.
— Так где шериф? В коридоре? — раздался голос с южной стороны здания. — Мне надо срочно с ним переговорить.
— Так он тебя и так услышит.
— Привет, Энтони!
Заслышав звуки шагов, Линмаус, стараясь подражать голосу шерифа, проорал:
— Да заткнись ты!
После его грубого окрика все сразу стихло, а затем с северной стороны послышалось ехидное хихиканье.
— Говорил же я тебе, оставь Цыпленка в покое! Ему сейчас не до тебя.
Да, в самом деле «шерифу» было не до него!
И тут за спиной у Ларри раздался приглушенный голос:
— Линмаус! Ларри Линмаус!
От неожиданности парень вздрогнул. Спустя секунду он понял, что его зовет заключенный, сидящий в камере напротив Тома.
Ларри, пробуя очередной ключ, повернулся к арестанту.
— Ларри, — прошептал заключенный, — выпусти и меня. Втроем нам будет легче справиться с часовыми. Можешь на меня положиться — я же Так Мейсон!
— Нет, Так, оставайся там, где сидишь, — бросил ему Линмаус. — Раз уж сам не смог сбежать, твое место в камере!
— Ну, Ларри, ради Бога, выпусти меня! — с еще большим волнением в голосе произнес Мейсон.
Не успел Ларри ему ответить, как ключ в замке повернулся, дверь камеры
— Что? Энтони выпускает Дэниельса? — крикнул кто-то из другого конца коридора.
Внезапно мрачное помещение тюрьмы, в котором с огромным трудом различались предметы, залило ярким светом. Линмаус на мгновение зажмурил глаза, затем открыл их и тут же протянул Дэниельсу револьвер. Том взял его, попытался что-то сказать, но у него от волнения перехватило горло.
— Линмаус, Линмаус! — с отчаянием в голосе закричал Так Мейсон. — Возьмите меня с собой!
— Теперь — к двери, — скомандовал Ларри шагнувшему в коридор Тому и настороженно посмотрел в противоположный конец коридора. — На кого наткнешься, стреляй по ногам. Только по ногам, если это, конечно, не головорезы Кресса. Там, перед входом, двое часовых и несколько привязанных лошадей. Седлай ту, что окажется к тебе ближе, и гони во весь опор!
— На помощь! Скорее! Линмаус!.. — донесся от входной двери душераздирающий вопль.
И тут со всех сторон раздались крики. Казалось, что закричали все — и те, кто сидел в камерах, и те, кто охранял тюрьму. Шум поднялся невообразимый, и чаще всего в нем слышалось одно слово — «Линмаус».
А Ларри, чье имя выкрикивалось то со страхом, то с ужасом, а то и с недоумением, со всех ног кинулся к выходу.
Дверь одной из боковых камер громко лязгнула, и тут же раздался истошный вопль:
— Свиная Нога, Райли, Джо, Огден! Он здесь!
И Линмаус узнал голос того, с кем так долго жаждал встречи. Это был конечно же Джей Кресс.
У. северной стороны здания грохнули залпами два карабина — оба часовых наугад пальнули в тюремное окно. Им в ответ раздался душераздирающий крик:
— Эти сволочи попали в меня! Меня подстрелили, да будь они прокляты!
Обе пули охранников попали в одного из арестантов.
Линмаус на эти выстрелы отвечать не стал.
Впереди у самой входной двери он увидел качающуюся фигуру шерифа. Цыпленок Энтони, окончательно не отошедший от удара Ларри, неуверенно стоял на ногах и обеими руками держался за голову.
— На помощь! Здесь Ларри Линмаус! — кривясь от боли, несколько раз прокричал он.
Охранник, один из тех, кто наугад пальнул в тюремное окно, вбежал в тюрьму и, увидев несущихся по коридору вооруженных бандитов, мгновенно рухнул на пол.
Линмаус рассчитывал, что помощники шерифа, призванные охранять тюрьму, рассредоточены по разным местам и на сигнал тревоги соберутся не сразу. Тогда, завалив шерифа на пол, он опрометчиво решил, что половина его задачи уже выполнена. Только теперь Ларри понял, что глубоко ошибался. Ему уже стало казаться, что о его плане проникновения в тюрьму охрана знала и заранее к этому подготовилась.