Вне закона

Кинг Стивен

Черт, она ему понравилась. Он всегда любил женщин с сильным характером. Как Вероника.

А она перешла к другим темам. Объяснила, чем занимается Центр поддержки кардиологических больных, рассказала о помощи на дому, страховке.

— Как я понимаю, вы вдовец. Сколько лет вы прожили с женой?

— Сорок девять.

— Так это же прекрасно.

— Мы с Вер жили душа в душу. Я страшно разозлился из-за того, что нам не удалось отметить пятидесятую годовщину. Я планировал большой прием. С арфистом, буфетом и баром. Хотел заказать марочный портвейн.

— У вас есть сын?

— Совершенно

верно. Рэндолл. Живет в Калифорнии. Руководит компьютерной компанией. Той, что действительно зарабатывает деньги. Только представьте себе! Носит длинные волосы, живет с женщиной… а ведь следовало бы жениться… но он хороший мальчик.

— Вы с ним часто видитесь?

— Постоянно.

— Когда говорили в последний раз?

— Вчера.

— Вы сказали ему о вашем состоянии?

— Будьте уверены.

— Хорошо. Он собирается приехать сюда?

— Через неделю. У него много дел. Готовит крупную сделку.

Она что-то достала из сумочки.

— Наш доктор в клинике прописал вам это. — Она протянула ему пузырек. — Люминакс. Препарат, снимающий тревогу.

— Я говорю «нет» наркотикам.

— Это препарат нового поколения. Вам предстоит многое пережить. Таблетки вам помогут. У них практически нет побочных эффектов.

— Хотите сказать, после их приема я не превращусь в битника, каким был много лет назад, когда жил в Виллидже? — Она рассмеялась, а он добавил: — Пожалуй, я откажусь.

— Он пойдет вам на пользу. — Она вытрясла две таблетки в крышку и протянула ему. Прошла в бар, налила стакан воды.

Наблюдая, как она ведет себя, будто хозяйка, Коуви недовольно пробурчал:

— На переговоры не идете?

— Нет, если знаю, что я права.

— Суровая женщина. — Он вновь посмотрел на таблетки. — Если я их приму, мне придется отказаться от вечернего портвейна, так?

— Ничего подобного. Вы же знаете, умеренность — ключ ко всему.

— Вы не кажетесь мне умеренной женщиной.

— Черт, да нет же, никакая я не умеренная. Но я сдерживаю себя, когда читаю проповедь. — И она протянула ему стакан с водой.

В Нью-Джерси они поехали уже во второй половине дня, ближе к вечеру. Тол включил радио. Попытался найти программу «Час оперы», о которой упоминала медсестра Мак.

Ла Тур удивленно глянул на приборный щиток, словно и не подозревал, что в автомобиле установлен радиоприемник.

Пройдясь по всем диапазонам, Тол нашел несколько программ «Нэшнл паблик рейдио», но только не «Час оперы». В какое время она слушала «Мадам Баттерфляй»? Он не мог вспомнить. И чего он зацепился за эту программу? Не такой уж он любитель оперы. Сдавшись, Тол остановился на новостном канале. Ла Тур послушал новости пять минут, а потом переключил радиоприемник на средние волны, на спортивный канал.

Автомобиль он вел отвратительно. Постоянно менял полосы движения, то значительно превышая разрешенную скорость, то резко тормозя. Иногда показывал водителям средний палец.

Ему бы лучше ездить на мотоцикле, подумал Тол.

Какое-то время они следили за ходом матча. Молча.

— А где ты живешь? — спросил Тол.

— Около здания управления.

Ничего больше.

— Давно

служишь?

— Не первый год.

«Семь лет в Нью-Йорке, три в Бостоне…»

— Женат? — Тол обратил внимание на отсутствие обручального кольца.

Молчание.

Тол убрал звук и повторил вопрос.

После долгой паузы Ла Тур пробурчал:

— Тут другое.

— Ага, — только и ответил Тол, понятия не имея, о чем говорил здоровяк.

«Тут другое…»

Он предположил, что догадывается, в чем дело: трудный развод, потеря детей…

«А шесть и три десятых процента сводят счеты с жизнью до выхода на пенсию…»

Но какой бы грустной ни была история Ла Тура, ее знали только друзья Медведя, те, кто работал на стороне реальных преступлений. А не Эйнштейн, обнимающийся дома с калькулятором.

Они молчали. Кабину заполняли только голоса радиокомментаторов, пробивающиеся сквозь атмосферные помехи. Десятью минутами позже Ла Тур свернул с автомагистрали на извилистую боковую дорогу.

Компания «Монтроз фармацевтик» занимала несколько зданий из стекла и хрома на территории технопарка, размерами сильно уступая что «Пфайзеру», что другим крупным фармацевтическим концернам, обосновавшимся в штате садов. [65] Тем не менее дела у компании, судя по количеству «мерседесов», «ягуаров» и «порше» на стоянке для автомобилей сотрудников, шли очень даже неплохо. В элегантной приемной жетоны управления шерифа округа Уэстбрук вызвали удивление. Но, как заключил Тол, именно внушительные габариты Ла Тура и его злобные взгляды помогли им миновать все секретарские баррикады.

65

Штат садов — официальное название штата Нью-Джерси.

Пять минут спустя они сидели в кабинете президента компании Даниэля Монтроза, энергичного лысеющего мужчины, вплотную приблизившемуся к пятидесятилетнему рубежу. По умным глазам и мятой одежде Тол догадался, что видит родственную душу — скорее ученого, чем бизнесмена. Монтроз качался на стуле, вглядываясь в посетителей сквозь очки в тонкой стальной оправе. Он определенно не знал, какова цель неожиданного визита.

Какое-то время все молчали, и Тол чувствовал, как нарастает напряжение. Он искоса глянул на Ла Тура, который сидел, откинувшись на спинку кожано-хромированного стула и неспешно оглядывал кабинет. Может, такая пауза использовалась «реальными» копами для того, чтобы люди заговорили сами.

— Мы готовились к конференции наших оптовиков, — внезапно подал голос Монтроз. — У нас хорошие результаты.

— Правда? — отозвался Ла Тур.

— Совершенно верно. Продажи растут. В этом году мы проводим конференцию в Лас-Вегасе…

Толу почему-то захотелось переспросить: «В Вегасе?» Но он промолчал.

Наконец Ла Тур перешел к цели их приезда.

— Расскажите нам о люминаксе.

— Люминакс. Точно, люминакс… я бы хотел узнать, если, разумеется, не нарушу этим ваши правила, для чего вам это нужно. И почему вы приехали сюда? Вы ведь ничего не объяснили.