Вне закона
Шрифт:
Джуд говорила шепотом. Таким тихим голосом, что было слышно, как бьется сердце.
Затем мы прикрыли Кукурузную Деву шелками, кружевами, кашемировой шерстью. Подсунули ей под голову подушку с гусиным пухом. И еще Джуд побрызгала на Кукурузную Деву духами, кончиками пальцев. Это благословение, объяснила она нам. Теперь Кукурузная Дева будет спать очень долго, а когда проснется, увидит только наши лица. Лица друзей.
Мы поместили Кукурузную Деву в кладовку, что находилась в подвале в гостевом крыле. То был самый глухой и отдаленный угол большого старого дома. А
Джуд засмеялась, потом сложила ладони ковшиком и поднесла ко рту, делая вид, будто собирается закричать. Но вместо крика послышался тихий сдавленный звук.
Отопление в запертых комнатах особняка Трейернов было отключено. Холод в подвале стоял страшенный, прямо как сырой зимой на улице. Электричества тут тоже не было, а потому, если бы даже мы и принесли обогреватель, толку чуть. Вместо него у нас были свечи. Красивые ароматические свечи ручной работы, которые, если верить чеку из магазина подарков, престарелая миссис Трейерн хранила в ящике бюро с 1994 года.
Джуд уверяла, бабушка нас никогда не хватится.
Вообще она довольно странно относилась к своей бабуле. То отзывалась о ней просто супер, то обзывала старой крысой. Посылала к такой-то матери, жаловалась, что на нее, Джуд, старухе плевать, только и ждет от внучки подвоха.
Миссис Трейерн поднялась наверх, где мы сидели в комнате Джуд и смотрели видик. Подниматься по лестнице ей было трудно, а потому она редко заглядывала проверить, чем там занимается внучка. Вообще-то в доме имелся лифт (мы видели его), но Джуд уверяла, что давным-давно сломала его, баловалась в лифте еще маленькой девочкой. «Это мои подруги из школы, — сказала Джуд. — Дениз и Анита. Ты их знаешь».
Когда мы встречались с миссис Трейерн внизу, она всегда вежливо спрашивала, как мы поживаем, и ее похожий на улитку ротик растягивался в вымученной улыбке. При этом она не слушала, что мы отвечаем, и никогда не могла запомнить наших имен.
Джуд поставила кассету с фильмом «101 далматинец» на стареньком видике, который давным-давно не мешало бы поменять. (Если верить Джуд, она переросла уже целую тысячу видиков!) Это было кино для детей старшего возраста, все мы его уже видели, а вот Кукурузная Дева не видела никогда. Она сидела на полу перед телевизором, скрестив ноги, лопала мороженое из миски, что стояла у нее на коленях. Мы давно уже прикончили свое мороженое и ждали ее, и Джуд спросила, может, она хочет добавки. Кукурузная Дева поколебалась секунду, а потом ответила: «Да, спасибо».
И всем нам досталось еще по одной порции ванильного мороженого. Но оно немного отличалось от того, что получила Кукурузная Дева!
Глаза у нее сияли, вид был самый счастливый. Потому что мы были ее подругами. Надо же, шестиклассница, а в подругах у нее восьмиклассницы. И ее пригласили в гости к самой Джуд Трейерн.
Джуд уже давно обхаживала ее в школе. Приветливо улыбалась, здоровалась. У Джуд была особая манера смотреть на человека. Уставится взглядом кобры, и ты просто не в силах отвести глаз. Это и пугало, и одновременно почему-то возбуждало.
В магазин «Севн-илевн» она зашла купить колы и пакетик орешков. Шла из школы домой и понятия не имела, что двое наших топают
А потом засмеялась и добавила, что мамочка не любит, когда она покупает еду на улице. Но ведь мама никогда не узнает, верно?..
— …Жертвоприношение Кукурузной Девы — это ритуал индейцев племени онигара, так объяснила нам Джуд. В школе мы изучали предмет под названием «Коренные американцы», но почему-то об индейцах племени онигара там не упоминалось. Джуд говорила, что все они вымерли еще лет двести назад. И что перебили онигара ирокезы. Всегда выживает сильнейший.
Кукурузная Дева будет нашим секретом. Мы сразу поняли: это будет самый главный и ценный из наших секретов.
Джуд и Кукурузная Дева шли впереди. Дениз и Анита — следом за ними. А мы, остальные, прятались на задворках магазина среди мусорных контейнеров. Пришлось потом догонять их бегом.
Джуд спросила, не хочет ли Кукурузная Дева зайти к ней в дом, в гости, и та сказала: «Да, но только ненадолго». Джуд сказала, что до дома рукой подать. Джуд притворилась, будто не знает, где живет Кукурузная Дева (но мы-то знали — в жалком домишке на углу Пятнадцатой и Ван-Бюрен), и ходу до этого дома отсюда минут десять, не больше.
Шли мы задами. Чтоб никто не видел. Старая миссис Трейерн наверняка сидит за телевизором у себя в комнате и ничего не заметит.
А если даже что и увидит, тоже ничего страшного — зрение у нее совсем никудышное.
Гостевое крыло — самая новая часть дома. Окна там выходят на бассейн. Но сам бассейн закрыт брезентом, и Джуд говорила, что давным-давно уже в нем не купается. Сама она помнила, как еще совсем маленькой барахталась с краю, в лягушатнике, но когда это было…
И еще, по словам Джуд, в гостевом крыле никто сроду не жил. Вообще большая часть помещений дома так никогда и не использовалась. Они с бабушкой занимали несколько комнат, им хватало. Порой миссис Трейерн не выходила из дома неделями. Иногда просто злилась из-за того, что произошло в церкви. То священник сказал что-то не так и она сочла это оскорбительным, то вдруг увольняла чернокожего, шофера своего «лимузина». Она также уволила негритянку и служанку-уборщицу, проработавших в доме двадцать лет. Продукты ей доставляли на дом. Потом еду надо было только разогреть в микроволновке. Миссис Трейерн продолжала видеться с некоторыми своими друзьями в женском клубе «Виллидж», в обществе «Друзей истории Гудзон-Вэлли», в клубе садоводов Скэтскила. Но домой друзей не приглашала.
— А ты любишь свою мамочку? — спросила Джуд Кукурузную Деву.
Кукурузная Дева кивнула. И выглядела при этом немного смущенной.
— А мама у тебя хорошенькая. Она что, работает медсестрой?
Кукурузная Дева снова кивнула. Видно было, что она гордится мамочкой, но из скромности не решается ее расхваливать.
Потом Джуд спросила:
— А где твой отец?
Тут Кукурузная Дева нахмурилась. Она не знала, где ее отец.
— Ну где он хоть живет-то?
Она не знала.