Вне закона
Шрифт:
Ворота, двор – опять телега под погрузкой. В телеге косматый, алкоголического вида мужичок в грязноватой после погрузок-разгрузок куртке, еще один парень – молодой, здоровый, с виду туповатый какой-то, грузит дрова в повозку, аккуратно укладывая. И третий мужик, то ли хозяин, то ли формэн, но думаю, что хозяин, не такой уж это большой бизнес, в углу двора какие-то колоды ворочает. Похоже, что те, на каких дрова и рубят. Ну да, вон чурбаки, их так, наверное, с лесопилки берут, а тут уже колят, так дешевле всего получится.
Навесик там, под навесиком на столбе
Грузчик и возница не слишком-то и внимание на меня обратили, а вот мужик у колод напрягся как-то сразу. Он в курсе чего-то или просто вид у меня какой-нибудь неправильный, бешеный например? Я ведь вполне допускаю, что так оно и есть.
На всякий случай дробовик поудобней перехватил, сказал хозяину сразу:
– К этим двоим давай. – И показал стволом, куда «давать».
Тот выставил руки ладонями в мою сторону, сказал:
– Эй, у нас грабить нечего, мы за наличные вообще ничего не продали сегодня.
– Я не граблю, не бойся. – Я снова показал ему стволом направление движения. – Это все вообще не про вас, так что просто делайте, что говорю, и скоро я исчезну.
Где тут могут камеры стоять? Да где угодно. Их теперь такими маленькими делать умеют, что вместо гвоздя воткнуть могут, каждый гвоздь и сучок не проверишь. Должны быть камеры, должны, тут же финал драмы развернуться должен, знали, куда золото ныкать.
Вон тот угол, там штабель дров, к слову, старым выглядит. Лопата у них есть? Нет? Так я принес небольшую, я же знал, что копать придется.
Кинул лопатку возле телеги, сказал:
– Ты, большой парень, возьми, сейчас копать придется. Ну! – чуть прикрикнул я, потому что большой парень явно тормозил.
Он спохватился, взял лопатку, показавшуюся детским совочком в его ручищах.
– Босс, разваливай тот штабель, – показал я на нужное место. – До земли.
– А что там? – Он уже явно залюбопытствовал.
– Да что бы ни было – ты не при делах, – заявил я. – Давай, не трать мое время.
Всех троих загнал в угол двора, а сам встал так, чтобы никто лихо влетевший во двор не смог меня сразу не то что подстрелить, а даже и заметить. Прикрылся очередным штабелем дров. Забор сзади высокий, почти без щелей, так что без шума на него вскарабкаться и перемахнуть не получится, услышу.
Через минуту все были задействованы. Я грузчикам еще с ходу по сотне за хорошую работу пообещал, так что они еще и приналегли, а вот хозяин каким-то озабоченным выглядит, словно даже на что-то претендовать собирается. Но мы такие настроения не поощряем, мало ли что в его дворе закопано? Так дело не пойдет, у меня за этот клад над головой пули свистели.
Где-то телега неподалеку едет, не сюда ли? Если сюда, то придется больше целей контролировать одновременно. Может, еще и обезоруживать, потому что вооруженных здесь много. А они обезоруживаться могут и не захотеть, верно? И что тогда, стрелять?
Не хотелось бы. Рейтинг упадет. Шучу. Просто нехорошо получится. Нет, понятно, что тут все злодеи, но здесь же и я?
Дальше телега проехала, дальше. Неподалеку снова лесопилка завыла, чихнула тамошняя паровая машина. От реки стук бревен, крики и ругань – работа идет. Где-то пароходик вдали загудел – к Ред-Року что-то подходит.
Есть, стукнула лопатка во что-то.
– Давай, копай аккуратненько, – напутствовал я здоровяка.
Хозяин и бомжеватый возница замерли, с любопытством глядя в яму. Черная земля, а яма желтая, тут песок под ногами на самом деле. И в яме ящик деревянный с чуть уже подгнившей крышкой, но это неважно, золото не гниет.
– Открывай!
Я думал, он возиться будет, а здоровяк замок одним движением сорвал.
– Гребаный Иисусе Христе, – сказал бомж.
Да, золото именно так здесь и пакуют – в полотняные, пропитанные маслом мешочки весом по полфунта каждый. Не стандарт, а просто традиция, но всем известная. И мешочков здесь, мать их, много.
– Вы двое, к забору, назад, – скомандовал я, убирая лишних от ямы. – Ты, – окликнул я бомжа, – наполняй вот это. – Я кинул ему пустой рюкзак.
– Это здесь давно? – спросил хозяин.
Он знает или нет? Я все же склонен предположить, что знает, иначе мог случайно выкопать. Или нет? Выкопал бы – сценаристы бы придумали, как отобрать, тут же все просматривается, я в этом уверен. Нет, слишком неподдельно он удивлен, по морде видно.
Мешочков много, поэтому я сказал бомжу:
– Три штучки в сторонку отложи, будет вам бонус, как закончим.
У него морда в улыбке расплылась, а вот хозяин, похоже, при виде таких денег куда-то за линию переходить начал. Это нехорошо, может повести себя неправильно, проблемы устроить. Я его убивать не хочу, а что делать, если он за своей двустволкой побежит? Унести ее и бросить где-то? Может, и так, да я уже вижу, что мешок если килограмм на тридцать и не потянет, то двадцать будет весить точно. А мне бы лучше дальше бегом.
Да ладно, веса в той двустволке!
Кстати, а чего так мало золота? Я больше ожидал, на треть примерно. Мешочки рядами уложены, я их уже посчитал – тридцать не выходит, как и сто сорок тысяч, тут тысяч восемьдесят, не больше. Все же тогда «Висельникам» какую-то долю отдали за то, что встретили Шнобеля? Ну, в смысле Шнобель и отдал?
Есть, рюкзак полон.
– На телегу с краю поставь, – скомандовал я. – Без глупостей, никто не шевелится.
Бомж сделал, как я сказал, повернул мешок лямками к себе, чтобы мне удобней в них влезть было, не выпуская оружия из рук. Тут все вроде… три полуфунтовых этим… еще одной рукой из кармана заранее приготовленные три сотни выловил, добавил к мешочкам… Нет, не радостный хозяин, не радостный, жаба его душит так, что он аж покраснел весь. На такой куче денег сидел – и прощелкал. Не знает, что хрен бы он их получил, это в сценарии не написано. Может быть, и получил бы, а потом ночью приперлись бы к нему в дом какие-нибудь «Висельники» да за эти деньги его и грохнули.