Вне зоны доступа: Город 312
Шрифт:
Несколько групп бойцов и учёных на себе проверили специфику воздействия Купола. Было очень жаль, что фотоаппараты и видеокамеры на территории «зоны отчуждения» не действовали. Поскольку на подготовку специальной формы для добровольцев времени не было, картина со стороны выглядела весьма занятно: десять солдат и пять учёных, все в белых хлопковых пижамах и резиновых тапочках.
Военным уже выдали оружие с учётом запрета на металл: пистолеты с керамическим дулом и остальными деталями из сверхпрочного пластика.
У учёных в холщовых сумках были с собой, пластиковые контейнеры для сбора образцов, бутылки с водой и образцы пищевых продуктов, которые тоже нужно было проверить
Выяснилось, что вне зависимости от пола и возраста проход через купол на всех влияет одинаково: эйфория, сильное возбуждение и прилив сил. Возвращение обратно дает обратный эффект: снижение активности, депрессия и резкое обострение хронических болезней. Стало понятно, что воздействие на человека даже при не долгом прибывании под куполом может стать фатальным. Но, родилась теория, что есть вероятность, что Зона может излечивать болезни, только вот выйти из-под Купола излечившийся уже не сможет. Тем не менее, если эта теория была верна, то скольких людей, уже умирающих, можно спасти, просто отправив их в Бишкек! Они там расселятся, им можно поставлять пищу и всё необходимое. Они там будут счастливо жить возможно ещё много лет. Прогнозы и теории становились всё радужнее и волшебнее. Но, все они требовали тщательной проверки. Да и что там глубже, в Зоне, пока никто ещё не знал. Кыргызские бойцы, отправившиеся под купол в первые сутки, до сих пор не вернулись. Какие к тому были причины и живы ли они, пока понятно не было.
Глава 27
Глава 27
Мамы и дети
Летят часы и дни, за ними — годы
Всё превращая в мусор и песок
Закатами сменяются восходы
И каждому из нас отмерен срок…
(с) Черный Обелиск «Время»
Лена и Влад, собрав рюкзаки отправились в направлении дома Антонины Фёдоровны — мамы Влада. Она вполне могла выжить, если укрылась где-то во время первого выброса. В её частном доме был хорошо укреплённый подвал, где она хранила разные закатки, варенье и фрукты-овощи. Шансы были. Пара передвигалась быстрым темпом, ведь им ещё предстояло как-то найти своего ребёнка и придумать как жить дальше. Они быстро вышли к проспекту Чуй, по которому с ребятами добирались до дома. Теперь было даже как-то одиноко и грустно, что пришлось расстаться с друзьями, но задачи не терпели отлагательства.
Дорога предстояла не такая уж длинная, но знание что из-за любого куста на тебя может что-то выскочить, уверенности не добавляло. Тем не менее, они преодолели путь буквально за пол часа, не встретив никого по дороге. На какой-то далёкий шум, крики и завывания они внимания не обращали.
Ворота дома Антонины Фёдоровны были заперты изнутри, но у Влада был ключ. Они с Леной с содроганием сердца вошли во двор и услышали музыку, доносившуюся из дома. Это было неожиданно и радостно одновременно. Влад вошёл в приоткрытую дверь дома первым и увидел как его мама, помолодевшая лет на двадцать в красивом платье, с укладкой и макияжем сидит за столом, а напротив неё, на софе, подавшись чуть вперёд, сидит её сосед — дядя Миша, такой же помолодевший и похорошевший и играет на гитаре романс «Мохнатый шмель». Женщина смотрела на него яркими глазами с игривыми искорками и улыбалась, а мужчина выпевал старательно мелодию и потряхивал локонами, в которых не было теперь седины, хотя в последний раз, когда Влад его видел, тот был белый как лунь.
Влад прошёл в комнату из коридора, и только теперь его мама заметила гостя в доме.
—
Дядя Миша заулыбался гостям, прервав музицирование.
— Как вы добрались, мои хорошие, — спросила Антонина Фёдоровна, — Я думала, что вы уехали и радовалась, что вас нет в городе, когда всё тут приключилось.
— Мы и уехали, но вернулись. Не могли оставить ни тебя, ни Лениных родных. А что на самом деле-то произошло? — Спросил Влад.
Она склонила голову на бок. Такая странно молодая и пышущая здоровьем. Помедлила, но потом ответила:
— Статическая буря произошла, а за ней геомагнитное облако прошло. Света с тех пор так и нет, видимо сильная вспышка была. Только вот откуда, не понятно, поскольку на солнце возмущений не зафиксировано, — серьёзно и как-то поучительно сказала женщина.
— А вы откуда знаете, мама, — спросила Лена.
— Я так-то гелиобиолог, если что, всю жизнь тем и занимаюсь что выясняю, есть ли связь между солнечными магнитными бурями и смертностью от сердечно-сосудистых заболеваний, психическими заболеваниями, обострениями болезней ЦНС — работа у меня такая, — усмехнулась Антонина.
— И как, выяснила? — Скептически проговорил Влад, он никогда не понимал её профессии. Для него это было что-то вроде таролога, только от науки.
— Ну сам посмотри, — улыбнулась она, проведя руками по подтянутому подбородку, а затем по узкой как в молодости талии. Выяснила, на личном примере, влияние неоспоримо! — Она засмеялась звонко и весело.
— Я рад, мама, что у тебя всё так замечательно. Теперь нам пора дальше двигаться. Я очень счастлив что ты жива, и даже больше… — он замялся, не сумев подобрать термин для её новоприобретённой молодости.
— Вы даже не поедите? — Удивлённо всплеснула руками «ягодка опять».
— Нет, спасибо, у вас и без нас дел хватает, а нам Илюшу искать пора, — сказал Влад, подмигнув дяде Мише.
— Сейчас, я быстро! — Антонина метнулась быстрой птицей в погреб, погремев там банками, она вытащила наверх бутылку вишнёвой настойки и передала её бережно Лене в руки.
— Вот вам вкусненькое. Как найдёте Илюшу отпразднуйте!
Лена приняла подарок и улыбнувшись уложила бутыль в рюкзак, обернув прихваченной на всякий случай кофтой спортивного костюма, чтобы не разбить.
— Проводишь нас? — Спросил Влад у мамы. Она напряглась, но потом вздохнув поднялась и прошла в коридор. Там она попросила жестом Влада, который был на голову выше её, наклониться, и прошептала ему на ухо что-то, от чего он помрачнел. Она подошла к двери и высунула на улицу кончики пальцев, те резко начали стареть, возвращаясь к состоянию её реального возраста. Ногти стали желтоватыми и значительно толще, по пальцам прошла сетка морщинок.
Влад качнул головой, Лена рукой зажала рот, понимая, что любые слова будут лишними.
— Мы постараемся вернуться и принести вам еды, раз выходить вам нельзя, — сказал Влад.
— У нас всё есть, — опять улыбаясь сказала Антонина. В пределах дома кожа на её пальцах снова разгладилась, ногти засияли здоровьем.
— Пусть у вас тут всё будет хорошо, — сказал Влад и поцеловал маму в макушку, как делал с тех пор, как перерос её ещё в десятом классе.
— А вам лёгкой дороги. Найдите внука!
Лена молча кивнула, и они с Владом отправились в обратный путь. Не успели они отойти и нескольких метров, как из дома снова послышались слова прерванной ими песни: «Мохнатый шмель — на душистый хмель, цапля серая — в камыши, а цыганская дочь — за любимым в ночь, по родству бродяжьей души…»