Вне зоны доступа
Шрифт:
— Потому что те, кто умеют ненавидеть так сильно… обычно так же отчаянно любят.
— И тут я опять вынужден извиниться. У меня не было причин тебя ненавидеть…
— Не было. Но как я уже неоднократно говорила, обиды на тебя я не держу.
Видимо, не выдержав напряжения, Яна спрыгнула со стола. Я тоже встал. И мы чуть было не столкнулись с ней лбами. Избегая удара, Яна оступилась и едва не упала. Но я вовремя успел ее подхватить. Наши груди, взгляды и чувства столкнулись. Я сглотнул, читая в её глазах тот же голод,
— Твой мужчина…
— Наша связь прервалась, но я надеюсь, что…
Я не дал ей договорить. Накрыл губами губы. Просто не смог больше противиться этому желанию. К черту, что ее сердце занято другим. К черту! В моей душе тоже не было места для другой женщины. Я это окончательно понял, едва её не потеряв. Но… моя Тень была так далеко! Так бесконечно от меня далеко… И я даже не знал, смогу ли ее вернуть.
Яна оказалась ужасно вкусной. Теплой, мягкой, податливой. Я терзал ее губы своими, лизал и покусывал, погружался языком в сладкий жар ее рта. И это было так хорошо! Как никогда не было. Я хотел, но не мог от этого отказаться.
— Подожди… Подожди, так нельзя, — срывающимся голосом пробормотала Яна, прерывая наш поцелуй и утыкаясь лбом мне в ключицу.
— Почему? — уточнил я. Растер ее подрагивающие плечи, спину… Поцеловал волосы.
— Потому что мы не свободны! Я люблю другого! И ты наверняка любишь…
— Да… Да, люблю. Но какого-то хрена это не мешает хотеть тебя до звона в яйцах.
Выпалив это, я отстранился от Яны и с шумом выдохнул. Тело предавало. Плоть требовала своего. А душа… моя душа рвалась к Тени. Проклятье.
— Я думаю… думаю, тебе лучше уйти.
— Да. Ты права. Извини.
Я собрал свою аппаратуру и пошел к двери.
— Если пойдешь вверх по тропинке — срежешь крюк, — донесся мне в спину негромкий голос.
— Спасибо. Я именно так и поступлю.
Но к дому я не пошел. У меня было полно работы. Домой вернулся, лишь когда солнце поднялось высоко-высоко. Пообедал вместе со всеми и засел просматривать отснятый материал, делая в блокнот кое-какие пометки. А ближе к вечеру снова позвонил Кирычу, который, если его послушать, делал все, чтобы восстановить мой номер, да только толку от его стараний?
Вконец расстроившись, я заглянул к Светке. Если верить Елене Васильевне, та весь день не выходила из дома, и было нетрудно предположить, что все это время она протусила в социальных сетях.
— Ты хоть бы на улицу вышла, — предложил я.
— Что мне там делать? Комаров кормить?
— Воздухом дышать, Света…
— Не хочу.
— Завтра мы поедем к озеру. Там есть остров, на котором водятся редкие…
— Мне это неинтересно.
— Окей. Там мы останемся на день-два, как пойдет работа…
— Валяй…
Я опустошенно качнул головой.
— Свет… Скажи, тебе вообще на меня насрать? На то, что я выжил… и вообще? Ничего не екает?
Света закусила губу и отвела
Мои мысли снова вернулись к Тени, когда я закрылся в душе. Я зажмурился, вспоминая ее тихий голос, ее смех, подставил лицо под теплые капли, воображая, что это ее нежные руки скользят по моей коже. Сжал член… представляя ее. Желание нарастало. Я с силой толкался в кулак, но только лишь когда кончил, понял, что в какой-то момент моя Тень обрела черты Яны…
Глава 10
Когда зазвенел будильник, я, кажется, только-только уснул. С трудом разлепил глаза, нащупал орущий телефон и вырубил звук. За годы работы я привык к такому режиму, но сегодня подъем дался мне нелегко. Я умылся, выпил дерьмовый растворимый кофе, потому что времени на приготовление нормального совсем не сталось, и вышел во двор. В доме Астафьевых было темно, свет горел лишь в кухне. Валентин Петрович выходить мне навстречу не спешил. Зевнув, я подошел к УАЗику, на котором мы планировали ехать, и осторожно опустил на землю сумки. Они были достаточно тяжелыми, а я все никак не мог вернуться в прежнюю форму. Cтарость — не радость.
Некоторое время спустя на веранде все же загорелся свет. Дверь открылась. Но вместо кряжистой фигуры Валентина Петровича на пороге возникла хрупкая — Елены Васильевны. Она была полностью одета, а на её плече болталось ружье.
Не по мою ли душу? — мелькнуло в моей голове.
— Доброй ночи, — подал я голос.
Женщина вскинулась, прижала ладошку к сердцу.
— Вы меня напугали.
— Простите. Я думал, вы в курсе наших с Валентином Петровичем планов.
— Планов? Ах, да…
Елена Васильевна растерла глаза и подошла ко мне еще ближе.
— Боюсь, ваши планы придется отложить до лучших времен. Валентин Петрович… он… с ним что-то случилось.
Я подобрался:
— Почему вы так в этом уверены?
— Потому что Валик не вернулся домой с обхода.
Елена Васильевна подошла к машине и попыталась открыть УАЗик, но у нее ничего не вышло. Тогда она раздосадованно пнула машину по колесу.
— Постойте. Объясните же все по-нормальному! Я ничего не понимаю, а потому понятия не имею, как вам помочь.
— Да что тут объяснять? Валик — егерь. А это довольно опасная профессия в наших краях. Браконьеры… Сволочи. Все, что угодно, могут сделать. Да что я болтаю? Мне бы эту машину открыть…
— И что дальше? Рулить-то ты, один черт, не умеешь, — донесся скрипучий голос из окна.
— Я не знаю! — огрызнулась Елена Васильевна, — но и на месте сидеть не могу. Он должен был вернуться еще два часа назад.
— Тогда, наверное, нам стоит вызвать подмогу?
— Рано еще!
— Так может и паниковать… тоже рано? — осторожно заметил я. Елена Васильевна обернулась и раздраженно на меня уставилась: