Внеклассные занятия (СИ)
Шрифт:
========== 11. Хорошая девочка. ==========
Послезавтра Новый год. Первый Новый год, который мы с матерью будем отмечать одни. И впервые этот день не приносил с собой праздничного настроения, ожидания какого-то чуда. Конечно, я общалась с отцом, созванивалась, пару раз виделась с ним в кафе рядом с домом. Без сомнений он позвонит и поздравит меня в новогоднюю ночь, но нашей семьи уже нет и, этого ничем не заменишь. Теперь все семейные праздники, которые некогда были так дороги и ценны, хотелось пропустить, тупо закрыв глаза и проспав суток трое.
—
— Нет, Ксюх, Новый год все-таки семейный праздник, — отказываюсь я, опустив подбородок поглубже в складки широкого шарфа. — Кроме того, не могу оставить маму одну… Ей сейчас тяжеловато.
— Ясно, но надумаешь, короче, звякни, — подруга деловито полезла в телефон, будто проверяя список запланированных дел на вечер. — Столько мороки еще с этими праздниками: всех собрать, все закупить... Зато потом — отрыв!
Да уж, вот чего-чего, а отрыва у меня точно не ожидается. В этом я убедилась, придя домой к восьми вечера и увидев на нашей кухне чужого дяденьку.
— Кристина, познакомься, — отставив кружку с чаем в сторону, мама поднимается из-за стола, представляя мне полноватого мужчину в круглых очках. — Лев Романович, мой хороший друг…
— Очень приятно... — какой противный у него голос.
Нахмурившись, всматриваюсь в растерянное и немного порозовевшее лицо матери, затем смеряю взглядом, вторгшегося в нашу семью чужого человека. Снова накрутив на шею шарф и запахнув куртку, я поспешно ухожу с кухни, пересекаю прихожую и выбегаю в подъезд, наспех стирая с глаз выступившие слезы.
— Кристина?! — слышу мамин голос вслед, но, не оборачиваясь, сбегаю вниз по лестнице. — Ну, куда же ты?..
Куда же я? Прочь отсюда! Прочь из этой семьи, где все резко перестали понимать меня, став вмиг чужими, непонятными… Сначала отец, теперь и мать туда же! Ну, зачем? Зачем нам нужен кто-то? Зачем этот пузатый, уродливый мужик сидит на нашей кухне? На том самом месте, где раньше всегда сидел отец! Зачем мать знакомит его со мной? Ведь я и близко не приму никакого ее друга, кроме отца! Нам же и так было хорошо с ней вдвоем, даже несмотря на то, что папа ушел! Зачем снова причинять мне боль, когда прежние раны еще не зажили?!
На улице уже темно и снег пошел крупными хлопьями. Не выдержав его холода и мокроты, я спустилась в метро и долго ехала бесцельно, пересаживаясь с ветки на ветку. В горле образовался ком, а дурацкие мысли не покидали меня даже в шуме толпы, стремящейся куда-то, запасающейся к праздничным дням подарками и позитивным настроением.
Устав от скоплений снующего туда-сюда народа, я поднялась на поверхность. Снег перестал идти, засыпав дорожки по щиколотку. Оставляя за собой следы, я вошла в один из дворов, затем перешла в другой, смутно припоминая, что этот район знаком мне, но из-за тусклого фонарного освещения особо ничего не рассмотрела. Да и не хотелось. Тоска и грусть забрали меня в плен, не позволяя думать ни о чем ином, как о собственных обиде и горе.
Увидев
Где-то позади краем слуха я распознала какое-то шуршание, но не придала этому значения, будучи погруженной сама в себя. Чья-то собака с массивным ошейником подошла ко мне, доброжелательно махнув хвостом. Недолго изучив меня взглядом, пес уткнулся мне носом в озябшие колени. Затушив сигарету и бросив окурок, я погладила пса по голове, взглядом обменявшись с ним своей грустью.
— Тай? — нахмурилась я, рассмотрев животное получше. — Ты здесь откуда?
— Он здесь живет вообще-то, — немного позади Тая, улыбаясь, возникает Даня. — ТЫ здесь что делаешь, Ярославцева?
Нет, мир действительно такой маленький, да? Из всех дворов Москвы я приехала именно сюда, в обитель историка, по совместительству — человека, которого я хотела бы сейчас видеть меньше всего.
— Гуляю... — вздыхаю я, разглядывая свои залепленные снегом сапоги.
— Одна? — удивляется Даня, погладив Тая по голове, когда он вернулся к своему хозяину. — В такую погоду? — прикурил сигарету, глубоко затянувшись.
— Гулять нужно в любую погоду — это полезно, — деловито замечаю я, вздрогнув, когда мороз начал пробирать меня до костей. — Тебе-то какое дело?
— Очень полезно сидеть на промерзлой лавке в юбке и дрожать от холода, — Даня приблизился ко мне и опустился рядом на лавку. — Что опять у тебя?
Да, крайне неосмотрительно было надевать сегодня короткую юбку, хоть и с плотными колготками, но я ведь не планировала гулять так долго.
— Ничего, — буркнула я, не желая делиться с ним своим новым горем. — Все просто замечательно…
— Знаешь что, — помолчав минутку, докуривая сигарету и выбросив окурок, снова начал Даня, поднимаясь с лавки и подзывая Тая. — Пойдем ко мне, согреешься, может, и поговорить захочешь… Правда, у меня в гостях друзья, но не переживай — они веселые ребята.
— Почему же ты ушел от этих веселых ребят? — поддаваясь соблазну погреться в теплом помещении, я не спешу отказывать.
— Таю приспичило… — Даня многозначительно поморщился. — Погнал меня в такую погоду на прогулку. Может, почувствовал, что приведет еще одного гостя?
— Не пойду я к тебе, мне и тут неплохо! — нет, ну сдаваться так просто я не привыкла, пусть хоть кончики пальцев и носа уже покалывает иголками от мороза.
— Так, Ярославцева, я уже не спрашиваю, а настаиваю! — схватив меня за локоть, Даня рывком поднимает меня с холодной лавки, стряхнув с локонов моих волос волну скопившегося снега. — У тебя два варианта: или я вызываю тебе такси и отправляю домой, или ты идешь к нам, в нашу неприятную для тебя компанию!
— Я ничего не говорила про неприятную компанию! Я сказала, что мне вообще не нужна компания сегодня!