Внешний враг
Шрифт:
— Да уж тебя бы вперед не послал бы…
Он выдернул из-за спины меч и пошел вперед. Едва он сделал первый шаг, как оттуда, из темноты, раздался крик ужаса.
— Иосиф! — крикнул Избор. Это не было ни вопросом, ни призывом помочь. Это было командой, которая бросила их в темноту. Крик оборвался, но они не думая что их ждет в темноте бежали за факелом, что Гаврила успел выхватить из державки у входа.
За третьим поворотом Гаврила встал, опустив огонь к земле. Исин обежал его и тоже остановился.
— Живой? — спросил Избор, которому из-за спин ничего не было видно. — Живой?
— Тут все живое, — отозвался Исин. — Надеюсь, что с ним ничего плохого не случилось…
Гаврила качнул факелом, разгоняя дым. Прямо перед ним, рядом с перепуганным мальчишкой лежала оторванная мужская нога. Он тоже, вслед за Исином, мог бы назвать ее живой — из разорванных мышц еще текла кровь, да и рука уловила тепло остывающей кожи. Лохмотья кожаных штанов пропитались кровью и осколки костей, что остались на них, выглядели ослепительно белыми. Иосиф тихонько охнул, но сунув кулак в рот тут же умолк.
— Живой! — вздохнул Избор. — Слава Светлым Богам!
Не боясь испачкаться в крови Исин пядью обмерил находку и невозмутимо сказал, обращаясь к Гавриле:
— Этот поздоровей тебя будет…. Был то есть…
— Да… — сказал Избор. — Там у него точно не белочка…
— Ничего, — невозмутимо отозвался богатырь, гладя Иосифа по голове. — Чем больше зверь — тем больше слава!
Настороженные находкой они пошли вперед, раздвигая темноту впереди факелом. Какое-то время они видели по бокам отесанный камень, но потом стены словно растворились в темноте и Избор почувствовал себя так, как будто глубокой безлунной ночью вышел в поле, до виднокрая заваленное сажей.
По ветерку, по звукам, что плавали в воздухе он чувствовал простор вокруг себя. Шипение смолы и треск падающих с факела капель не умирало в темной тишине пещеры, а еще несколько мгновений жило в воздухе, заполненном вонью. Он легонько щелкнул пальцами, проверяя свою догадку и эхо вернуло ему щелчок.
— Пещера, — прошептал богатырь. — Зверь где-то тут должен быть.
Факелы разливали вокруг себя колеблющийся свет, только толку от него никакого не было. Шагов на пять впереди себя он еще что-то видел, а вот дальше…
— Загородите свет! — сказал Гаврила. — Не видно же ничего. Слепит!
Он говорил это на ходу, стараясь выйти из круга света, но услужливый Иосиф торопился за ним.
— Стой! Стой, тебе говорят!
Мальчишка встал и спина Масленникова начала растворяться в темноте. Камни у него под ногами резко поднялись вверх и друзьям показалось, что Гаврила взлетает.
— Дядя Гаврила! — не выдержал мальчишка. Избор положил ему руку на плечо. Гаврила лез куда-то вверх, потом совсем пропал.
— Вернется. Посмотрит что там и вернется…
Твердь
Богатырь невольно отступил назад и сел на корточки. Постепенно глаза привыкали к тьме и вскоре он увидел две искры, что горели, словно далекие костры, а потом и сама тьма разделилась на какие-то угловатые куски, прямыми гранями выпиравшими из нее.
— Сундуки! — ахнул неслышно подобравшийся сзади хазарин. — Сундуки!
Стена из сундуков уходила во тьму и терялась там сжатая мраком и безмолвием. Сердце у Исина дрогнуло, когда он вообразил как она тянется далеко-далеко и ряды сундуков, набитых золотом (чем же еще?) тяжко давят друг на друга и кое-где ветхое дерево уже рассохлось и треснуло и пол вокруг уже усыпан золотыми монетами. Нужно только нагнуться… Он непроизвольно наклонился… Избор уловил движение воздуха и спросил:
— Кому кланяешься?
Сотник вздрогнул, и невпопад ответил:
— Все не унести…
Хазарин вздохнул и не добавил ни слова, но Избор его понял.
— Ты сперва свои ноги отсюда унеси… Хотя бы одну.
Они замолчали. Избор смотрел в темноту, а Исин — на рассыпанное вокруг золото.
— Сколько добра пропадает! — вырвалось у него.
— Пропадает? — удивился Избор. Исин и сам понял, что сказал не так и поправился.
— Ну я хотел сказать без дела лежит.
— Без дела? — не менее удивленно спросил воевода. Хазарин мялся не зная как еще объяснить то, что хотел выразить словами.
— Раз не в твоем кармане, то уже и без дела? — понял его Избор. Воеводу сундуки не интересовали. Он в оба глаза разглядывал огоньки, что блестели в разных концах пещеры.
— Подходи, бери… — сказал он. — Караульщик-то где?
Словно ответ на вопрос темнота впереди них тяжело вздохнула, заставив пламя светильников заколыхаться, и поперек всей пещеры пронесся язык пламени. Следом за огнем прокатилась волна теплой, сырой вони.
— Огнедышащий, тварюга… — сказал Исин. — Турсун, сволочь… Что же не сказал?
Свет резанул по привыкшим к темноте глазам и теперь все они одинаковым движением терли глаза, стирая ослепление. Никто из них не успел рассмотреть зверя, но хоть это они теперь знали точно.
— А ты что думал? Свинью он тут на цепь посадил что ли? — сквозь зубы процедил Избор.
— Значит опять повеселимся! — сказал Гаврила. — Везет нам в последнее время на огнедышащих! Еще малость и я сам начну огнем чихать.
Он, щупая камень под ногами, прошел вбок всматриваясь в темноту перед собой. Если зверь сидел внизу, то наверняка существовал какой-то способ попасть к нему.