Внешность - это не главное!
Шрифт:
Глава 2
– Ой! – моя единственная подруга Ринис, девушка из числа местных аристократов, к тому же состоящая в моем сопровождении, даже подпрыгнула от неожиданности, когда крепкие руки ее жениха Асиандра обвили ее талию и прижали к высокому телу. Он наклонился и на миг прижался лицом к надири в области ее макушки. Она завозилась и развернулась к нему лицом, не пытаясь вырваться из его объятий. Я нутром ощущала напряжение между ними, обоюдную радость от встречи и удовольствие просто стоять рядом, прикасаясь друг к другу.
В кои-то веки я порадовалась, что на мне надири, скрывающее зависть и боль. Я тоже хотела подобных отношений для себя. Нет, не с Асиандром, а с тем, кто будет любить меня такую как есть, со всеми достоинствами и недостатками. Асиандр и Ринис – мои друзья, если их можно отнести к таковым при моем положении. Но им я доверяла. Пока они ели друг друга глазами, я отвернулась, пряча глаза-предатели, которые выдадут меня, как только в них кто-нибудь заглянет. Чтобы отвлечься, занялась своей работой. Но за спиной раздался глубокий голос Асиандра:
– Принцесса, вас зовет к себе отец, причем немедленно.
Я недовольно поджала губы и закончила рисовать на огромном пироге к ужину замысловатые рисунки, специально приготовленным для этого желе. Отойдя в сторонку, придирчиво осмотрела свое новое творение и удовлетворенно выдохнула, отдавая приказ поварятам с интересом наблюдающим за мной:
– Все, час постоит, потом накрывайте на стол в малой гостиной.
Челядь повиновалась беспрекословно, и это была та малость, которая меня неизменно радовала. Здесь, на кухне, я считаюсь королевой и богиней в одном лице. Меня любят, боготворят и восхищаются, потому что готовлю я как никто другой – восхитительно, просто бесподобно и неважно из чего. Природа, отобрав у меня одно, взамен подарила другое.
Этот мой талант неизменно подчеркивался мамой, когда в разговорах с гостями ей приходилось описывать мои достоинства. Отец предпочитает есть приготовленное мной лично и гневается на "безруких поваров", когда ужин полностью ложится на них. Ронар и Вацлав – средние братья уверяют, что любят меня и так, однако есть тоже предпочитают мои кулинарные шедевры, как они сами говорят, и я неизменно и с огромным удовольствием баловала их. Лишь Лисиана презрительно фыркала, чтобы я ни сделала, и при малейшей возможности подчеркивала мои недостатки, унижая и не давая забыть о своем позоре.
Вымыв руки, быстро одернула длинное облегающее платье и, проверив надири, скользнула в светлое нутро пневмолифта, бесшумно двинувшегося на верхние этажи резиденции. Отец уже ждал меня, а с ним и вся группа "совершенно секретно". Только мама как всегда отсутствует, она не любит интриги и политику, занимаясь исключительно коммерческой стороной предприятий, принадлежащих нашей семье лично. А мне вот приходилось поспевать везде, чтобы не заслужить очередной выговор или презрительное замечание об очередном промахе или недостатке.
Недоуменно подняв брови, посмотрела на братьев и сестру с отцом, и почувствовав напряжение, сгустившееся вокруг, испугалась и дрожащим голосом спросила:
– Что-то случилось? Почему меня позвали? Операция отменяется?
– О небо, я вам об этом и говорила. Она еще ничего не знает, а уже трясется вся как желе. Убожество! – голос сестры сочился ядом.
–
Я даже замерла, услышав гневную отповедь отца, высказанную Лисиане впервые. Ведь моя сестра для всего Карияра – объект подражания, обожествления и поклонения. Символ женщины. Самая красивая, самая умная, смелая и желанная. А я... Я всего-навсего младшая принцесса древнего рода и возможная наследница трона. Может кто-то и полагает, что такого статуса вполне достаточно, но этим фактом заинтересовались лишь трое родовитых мужчин, да и то из Хартора – имперской столицы. На Карияре заинтересованных не нашлось, потому что о моей ущербности знали все, а вот как я выгляжу, никто не видел. И брать в жены призрака в мешке решился бы только самый отчаянный или ненормальный.
Слава звездам, в выборе мужа никто не мог повлиять на меня, да и на любого кариярца, ведь это тоже железный закон, проверенный временем. Пара, нашедшая в друг друге своих половинок, сильна еще больше и крепка как камень, обточенный временем. За такую семью любой из супругов будет стоять насмерть. А я... Я слаба, труслива и... никому такая не нужна, кроме родных. Тем удивительнее слышать подобные слова от отца в сторону его гордости – Лисианы, которая в свои тридцать два года уже успела побывать замужем и стать благородной вдовой героя, защитника кариярских границ и известного исследователя, погибшего три года назад в столкновении с космическими пиратами.
– Ты не прав, отец, завидовать тут нечему, да и некому. Но я прошу прощения, что трачу столь необходимое нам время на пустые разговоры.
Она склонила голову, а сама искоса бросила на меня злой взгляд голубых глаз, так похожих на мои. За все свои двадцать шесть лет, я так и не смогла понять, за что она меня ненавидит, ведь ей досталось так много любви наших родителей, гордых своим чадом, ей и братьям-двойняшкам Ронару и Вацлаву, которые старше меня на четыре года. Мне же достались лишь крохи, за которые все время приходилось бороться и зарабатывать. Раньше я часто и подолгу просиживала на коленях отца, прячась в его объятьях от своих страхов и невзгод, но когда мне исполнилось шесть лет, и на мне активировали надири, как и на любой девочке-кариярке, его отношение ко мне изменилось. Колени стали непозволительной роскошью, а объятия – проявлением слабости, редким жестом признания, за который я могла бы отдать очень многое и ждала с замиранием сердца.
Печальные мысли прервал теплый голос Роанара, обращенный ко мне:
– Лель, тебе придется лететь в систему Никей. Вместе с Лиси!
Я в шоке обернулась к брату, бросила взгляд на отца, а потом хриплым от страха шепотом спросила:
– Так это же больше недели пути только туда... Пираты, имперцы, доргары... а мы одни, без защиты... Я... Зачем я там Лисе? – с трудом подбирала слова и неожиданно для себя, заметила сочувствие в глазах Лиси и, наверное, именно это неожиданное сочувствие в ее глазах меня добило. Я тяжело опустилась в кресло позади себя и посмотрела на отца.