Внешняя угроза. Второй шанс
Шрифт:
Ну откуда простой девчонке знать старинную поговорку? Ведь это латынь. Нынешняя молодежь не особо интересуется древностью и оборотами речи прошлых веков.
«Ладно, умница, хватит с тебя. Ты и так дала пищу для размышлений. Профессиональный персонал с хорошей базовой гуманитарной подготовкой, с медицинским образованием и навыками опытной развратницы. Умеющий держать язык за зубами, исполнять свои обязанности на высоком уровне длительное время, неплохо знать психологию мужчин старшего возраста. Где только вас готовят?…»
– Ты
– Да так.
– Заскучал?
Он хмыкнул и не ответил. Тоня притворно возмутилась.
– Заскучать в постели со мной?! В конце концов, это невежливо!
Титов покачал головой и вдруг сказал:
– Тоня, Тоня… Тонечка… Слушай, а как твое имя полностью произносится?
К чему задал этот вопрос, Титов объяснить не мог. Сработала интуиция или просто слетело с языка. Прозвучало как нелепая шутка. Но девушка запнулась и с некоторой долей неуверенности ответила:
– Антонина! Как же еще?
И словно поняв, что сделала что-то не так, затормошила его и притворно нахмурилась.
– Ты что, это имя впервые слышишь?
Вместо ответа он поцеловал ее. Потом еще. И еще. А дальше стало не до разговоров…
Но странное ощущение тревоги и пробежавший по спине холодок он запомнил. Ибо понял, что медсестричка носит не свое имя. Почему? Еще одна загадка.
Утро и день следующих суток были заняты процедурами, сеансами и физическими нагрузками. Титов, немного поднаторев в лечебных вопросах, отметил, что физнагрузка следует за обстоятельными сеансами психологической обработки, а в качестве расслабления и закрепления результатов идут процедуры – ванны, облучения.
Кстати, и дежурный врач, повсюду сопровождавший Титова, подтвердил его догадку.
– Сейчас мы закрепляем достигнутый результат и насыщаем организм молодыми клетками. А ваше сознание привыкает к этому состоянию.
– И долго будете закреплять и усиливать?
– Этап закрепления и насыщения идет двенадцать дней. Это физические нагрузки с их постепенным возрастанием, психологическая релаксация, выстраивание и коррекция «срединного» сознания.
Похоже, вчера главврач объяснил персоналу, как нужно отвечать на вопросы пациентов. По крайней мере никаких отговорок, заумных терминов, способных сбить с толку и увести в сторону, не звучало.
Титов послушно выполнял все указания: глотал пилюли (он все лекарства называл пилюлями), подставлял спину, плечи и ноги под инъекции, неподвижно лежал в кресле, бегал, приседал, жал штангу, бил по манекенам и мешку, отлеживался в ванной.
Но мыслями был далеко. Ему хотелось переговорить с другими пациентами, особенно, с теми, кто сегодня проходит процедуру пиковой нагрузки. Эти-то будут просто переполнены впечатлениями.
Предпринятые вчера изыскания «инициативной группы» (как их назвал Оноженко) дали некоторую пищу для размышлений, но ничего принципиально нового или важного не принесли. Разом помолодевшие ветераны и те, кому предстоял день «превращений», поделились сомнениями и наблюдениями.
Титов и этому был рад, чего-либо особенного он не ждал. Но вынужден был признать – хранить свои секреты персонал умел. А на одних догадках далеко не уедешь.
– Если они и впрямь решили все рассказать, – рассуждал вчера Паша Оноженко, – то наши метания окажутся лишними. А станут наводить тень на плетень, мы все равно этого не узнаем. У них все козыря, нам бить нечем.
Титов согласился с бывшим коллегой, но разговоры с ветеранами лишними не считал. Лучше иметь хоть что-то, чем ничего.
После обеда им завладела Тоня. Он только вернулся с небольшой прогулки и попал в ее горячие объятия. На этот раз в переносном смысле.
– Ну-ка живо на стол! – скомандовала она, разглядывая полуголого генерала.
Было довольно жарко, и, несмотря на работающий кондиционер в коттедже, Титов ходил в одних спортивных брюках. Его все еще (и вполне справедливо) радовало собственное тело – молодое, мускулистое, сильное. И возможность подставлять грудь ветру без опасения подхватить простуду.
– На какой стол? – весело спросил он. – И почему не на кровать?
Тоня погрозила пальцем.
– Время массажа, мой генерал. А не любовных утех.
Легкость, с какой она говорила о таких вещах, его уже не изумляла. В конце концов, Марита тоже не была ханжой в интимных вопросах.
Странно, он впервые после приезда в пансионат вспомнил о жене. События последних недель как-то отодвинули воспоминания в сторону. Генерал ощутил легкий укол беспричинной тревоги, попытался понять, что его насторожило, но не смог. Мозги, перегруженные сеансами, работали в ином направлении.
– Ложись-ложись, – поторопила его Тоня. Она уже стояла у большого массажного стола, растирая в ладонях мазь. – Брюки снимай.
Генерал попробовал еще раз сосредоточить внимание на ощущениях, но ничего не вышло. Мысленно плюнув, он быстро сбросил шлепанцы, скинул брюки и лег на живот. Упругая поверхность стола приятно холодила кожу.
– Готов? Закрой глаза и расслабься.
Массаж она делала мастерски. Причем как общий, так и лечебный, расслабляющий. Генерал массаж любил, особенно, когда Тоня работала над шеей, спиной и ногами.
Небольшие, но сильные руки умело прорабатывали мышцы, разгоняли кровь по капиллярам и погружали Титова в приятное состояние расслабления. Иногда он даже засыпал при массаже. В этих случаях Тоня накрывала его полотенцем и оставляла отдыхать.
В этот раз ее прикосновения разбудили в нем огонь страсти. Титов уже хотел было развернуться и обнять девушку, но та, быстро сообразив, в чем дело, начала работать жестче, сильнее, и постепенно внутренний накал угас. А под конец он задремал.
…Василий Бигмер. Лейтенант ОСНАЗ в отставке, главный бухгалтер сталелитейного завода, пенсионер, а теперь пациент пансионата. Восемьдесят шесть лет, два инфаркта, больные почки, желудок, остеохондроз, глаукома.